Рождественские и новогодние рассказы забытых русских классиков. Коллектив авторов
Зарницын – ученый муж и страх мужей! Рекомендую. Я совершенно неожиданно встретил его после четырех лет… Прошу полюбить…
Варинька покраснела, смутясь на мгновение… и молча поклонилась лучшему другу своего мужа… В то же время часы зашипели и медленно стали бить полночь…
Разговор умолк. Все, присутствовавшие в этой комнате, сгруппировались вокруг большого стола, на котором стояли бокалы с длинными шейками. Никто не обратил внимания на вновь появившееся лицо Зарницына, а появилось оно каким-то особенным, замечательным образом. Притом же Зарницын успел оправиться от своего мгновенного беспамятства; он тихонько присоединился к группе, устремившей внимательные очи на Бориса Александровича, который стоял отдельно от нее, собственно, ни на кого не глядя, но, так сказать, пребывая в торжественном самосозерцании.
С последним ударом часов пробка хлопнула и покатилась по полу. Благородная струя полилась в бокал… Борис Александрович, подняв бокал, окинул все собрание величественным взглядом…
Вообще, в лице Бориса Александровича, особливо в эту торжественную минуту, было много патриархального. Его сияющая лысина – куда, лысина! – можно даже сказать его почтенное чело покраснело или, справедливее, просияло еще более от сильной деятельности мозга, приготовлявшего приличную случаю речь.
– Господа! – произнес наконец Борис Александрович. – За здоровье и благоденствие всех благородных людей, за успехи и процветание доброй нравственности…
– Послушай, как ты находишь мою жену? – шепнул Рожков Зарницыну. – Скажи откровенно, без лести.
– Да, я нашел ее… нашел… – отвечал смущенный Зарницын, действительно нашедший свою маскарадную незнакомку.
– И семейной жизни, – продолжал Борис Александрович со страстным одушевлением.
– Да что! – заметил Рожков шепотом, лукаво ущипнув Зарницына. – Ты нынче скуп на любезности, ты бережешь их…
– За укрепление чистых, нравственных уз, связующих всех нас, так сказать, в одно семейство! – продолжал Борис Александрович, совершенно воспламенившись своею ораторскою речью и даже начиная понимать глубокий смысл своей речи.
– Для расхода в маскараде, – отвечал Зарницын вполголоса.
– И, наконец, – заключил Борис Александрович, – за преуспеяние всего человечества на пути истины и добродетели с наступающего Нового года!
– Ур-р-р-р-ра! – закричали двадцать голосов, весело выпивая свои бокалы и, значит, встречая Новый год в добром здоровье, взаимном согласии и совершенно приятном расположении духа.
Всеволод Соловьев (1849–1903)
Во сне и наяву. Святочные рассказы
Мы встречали Новый год у Анны Николаевны Лубянской. Собрался небольшой, бесцеремонный кружок, и все чувствовали себя как дома. Наша хозяйка была премилая женщина. Она овдовела месяцев четырнадцать тому назад и теперь уж сняла свое траурное платье. У нее были две прехорошенькие, молоденькие дочери и сын, высокий, бледнолицый, скромный юноша, заметно обижавшийся, если его называли