Записки веселого грешника. Раскас Абель
Мой приятель вообще был очень изобретателен: он изготавливал какие-то проволочные крючки, на которые мы подцепляли колбасу со склада мясной фабрики. Обычно у нас все проходило гладко.
Однажды он предложил мне залезть в колхозный сад и наворовать яблок. Я согласился, но нас поймали литовцы. Самусевич был белорусом, но слегка походил на еврея. Литовцы обозвали нас «жидас», сильно избили, забрали яблоки, привязали к яблоне и ушли. Это было крайне жестоко: день был жаркий, мы полностью обгорели на солнцепеке и вообще могли погибнуть там. Через какое-то время мой сообщник стал паниковать, расплакался, а я все время успокаивал его и пытался развязаться. Прошло часа три, я что-то зацепил, продолжал распутывать узлы и к концу дня освободился сам и отвязал приятеля.
После этого случая он долго мне ничего не предлагал. Но однажды я узнал об ограблении в нашем доме. У соседа-паренька был очень красивый кинжал, который нравился Феде, но владелец ни за что не хотел расставаться с этой вещью. И вот зимой Самусевич обворовал квартиру соседа. Прибывшая по вызову полиция обнаружила на снегу на крыше огромные следы, и никто не мог подумать, что это сделал мальчик. Видимо, он надел обувь или галоши какого-то взрослого мужчины. Пропала единственная вещь – кинжал. Я сразу понял, чьих рук это дело, а потом, много времени спустя, увидел украденный кинжал в квартире Самусевича.
Федя показывал, как ножом подковыривает оконное стекло, образуется такая маленькая дуга-трещина в стекле, а потом он вынимает кусок стекла, делая в окне дырку практически любого размера. Он также воровал зажигалки из машин, причем делал это настолько ловко и осторожно, что его поймать не могли. Но когда однажды все-таки поймали, он чуть не наделал в штаны от страха. Я его спрашивал: «Если ты так боишься, зачем ты воруешь?» Но этот человек не мог не воровать.
На нашем совместном счету была еще одна кража. По соседству жил главный художник Театра оперы и балета, у которого имелась обширная коллекция картин. Федя разработал план вторжения в его квартиру. Он позвонил в дверь. Открыл сын художника, бывший дома один. Мы вытолкнули его в коридор, ворвались в квартиру и захлопнули дверь. Мой напарник сразу кинулся к картинам, а меня больше заинтересовала еда на кухне, ибо время было голодное. Федя с несколькими картинами спустился со второго этажа по водосточной трубе.
А я подумал: если тоже убегу, как же маленький мальчик попадет домой? И нашел выход: быстро подскочил к двери, ударил по ручке, а сам быстро ринулся вниз по водосточной трубе. Ободрал себе ноги и руки и, придя домой, сразу же улегся в кровать, сказав матери, что заболел. Конечно же нас быстро вычислили и сильно наказали.
Квинтэссенцией Фединой воровской деятельности стала идея об ограблении красного уголка нашей школы, где находилась масса всякой техники. Поздно вечером мы заранее заготовленным ключом вскрыли дверь и пробрались в этот красный уголок. У Федора была собака, которую он решил оставить на шухере. Идея простая: если собака залает, значит, кто-то