.
соток двадцать, некогда засаженных овощами. Но это дело забросили еще задолго до того, как Стивен купил этот дом. Генерал-майор и его сестра-близнец Лаладж, две белые мышки, отпрыски выродившейся дворянской фамилии, сохранили огород, который в лучшие свои годы, пришедшиеся на эпоху Эдуарда, обеспечивал семью из семерых человек плюс небольшую армию слуг, вилланов и наемных батраков спаржей, бобовыми, картофелем как восковых салатных, так и рассыпчатых, пригодных для пюре, сортов. Помидоры, репа, пушистые хвостики морковной ботвы, огурцов и салата латук. Некогда к осыпающейся длинной стене крепились ветви, усыпанные нежными ягодами белой, черной и красной смородины; стена же служила подпоркой абрикосовому дереву. Были здесь и добрые соток двадцать витамина С – яблонь, груш и слив и оранжерей с виноградом. К тому времени, когда генерал-майор (как он, с блестящими любопытными глазками и манерными, почти женственными, усиками вообще мог кем-то командовать?) и его сестрица-мышка окончательно сдались, от былого великолепия мало что осталось. Очертания садика сохранились, но все, что смогли сделать генерал-майор и Лаладж, – очистить пару грядок и посадить несколько печальных корнеплодов, кустиков томата и салат латук. Остальное представляло собой многочисленные усики и побеги. Буйно цветущая нестриженая и не защищенная растительность заплела и обвила все, до чего только могла дотянуться; лозы распирали стены оранжереи; некоторые стекла были выбиты. Стивен велел предшественнику Нормана (за семь садовников до) навести порядок, но тот половину осени лишь усердно выгребал все подряд. Уцелело абрикосовое дерево, посаженное на шпалеры вдоль стены; его ветви распростерлись над опустевшей территорией. Клумбы у парадного подъезда являли собою предмет куда более насущных забот Нормана и его семерых предшественников: они поглощали практически все их рабочее время. «В самом деле, – приучилась говорить Блоссом, – нам бы не одного садовника, а трех-четырех. Иначе вообще ничего сделано не будет. И этот огород… Мне бы страшно хотелось пустить его в дело. Но как, ума не приложу».
– Ну, использовать по назначению и посадить овощи, – предположила Кэтрин. – Я всегда любовалась ухоженными участками. А еще можете посадить там экзотические растения. Оливковую рощу, например. Будете делать английское оливковое масло.
– Дети превратили его в жутенькое кладбище домашних животных. Я нашла целый ряд крестов возле могилы Моффета – оказалось, это Томасовы песчанки и какие-то дохлые птицы, найденные в лесу и посмертно крещенные ради похоронной церемонии. Страшно подумать, что сталось с этими песчанками. Оливы здесь расти не станут. Точнее, деревья-то да, а плоды не вызреют. Может, розарий?
– Столько возни! – сказала Кэтрин.
Когда они только переехали в дом в Брайтоне, ее посетила блестящая мысль посадить желтые розы вдоль одной из стен. Подрезка, формирование кроны, полчища хищных вредителей, которых требовалось отгонять из баллончиков и пузырьков, и подкормка отнимали уйму сил. Теперь там рос жасмин – и никто не умер.
– Может,