Защитник поневоле. Боевик для ковбоя. Татьяна Алая
же она не спала?» – невольно подумал Марк, видя ее глубокий сон и слушая ровное дыхание, прекрасно понимая, что это такое, когда долго не спишь. Он совершенно точно знал, что состояние без восстанавливающего сна вообще пытка. Марк с сожалением вздохнул, потому что ему все равно как–то нужно было ее разбудить.
Тогда он подошел к окну и раздернул плотные шторы. Комнату тут же заполнило набирающую силу яркое утреннее солнце.
Но даже это не разбудило Эмили, хотя дало возможность Марку рассмотреть ее получше. Перед ним было очень милое невинное лицо, обрамленное достаточно длинными с челкой светлыми, как выгоревшие волосами, а губы немного по-детски пухловатые, как будто она надула их в молчаливой просьбе. Но этому лицу это очень шло, не делая его кукольным, а только добавляло ощущение невинности.
Марк вздохнул, затем подошел к кровати и тихо позвал:
– Эмили!
При этом он вглядывался в ее лицо и вдруг увидел признаки ночного кошмара на прелестном личике и дорожки слез. Но девушка спала, и, казалось, не думала просыпаться.
*Эмили*
В гостевой спальне сразу после ухода Марка, когда Эмили уже осталась одна в комнате, она быстро привела себя в порядок, затем поняла, что смертельно устала, и практически уже засыпая на ходу и не раздеваясь, свалилась на кровать и моментально уснула.
Ей снилось, как она мечется по старому полуразрушенному дому, в котором очень страшно и явно давно никто не живет, а того гляди вся конструкция рухнет ей на голову, поэтому нужно быстрее уйти отсюда, но она дергает в отчаянии все двери и ручки на окнах, и ни одна не поддается. А в голове ее набатом звенят слова: «если ты не принесешь то, что я хочу, то мы убьем твоего отца, а отрабатывать его долг будешь ты. У тебя три дня». От этих слов внутри Эмили все в очередной раз сжалось, а затем отчаяние завладело всем ее существом, а вместе с ним и безнадежная тоска неизбежности. Но она не могла выйти из этого проклятого дома, чтобы достать то, что они просят и спасти отца! Не могла даже этого!!
– Нет! – закричала она во сне, в беспомощном оцепенении сползая по стенке старого дома, сдирая при этом кожу спины от неровностей и обо что-то торчащее, сама того не замечая.
– Папочка! – слезы текли из ее глаз и рыдания от безысходности и беспомощности рвались наружу. Внезапно в стене как будто появилась дверь. И вдруг чудесным образом она открылась. Яркий дневной свет ударил в глаза Эмили, ослепляя, и она только услышала осторожный вопрос голосом крепкого мускулистого парня, который смутно кого-то напоминал:
– Эмили?
И она пошла на свет, уверенная, что это и есть тот самый выход, который она так отчаянно искала. А затем она резко открыла глаза и растерялась от яркого света, ударившего в глаза.
– А, что?! – выдохнула девушка, еще не отойдя от своего кошмара, затем, наконец, поняв, что она в комнате на ранчо, потрогала лицо и с удивлением ощутила собственные слезы на пальцах.
Марк, стоящий над ее кроватью и тоже увидевший их, нахмурился.
– Все