Открой глаза, нас нет. Ринат Ашрафзянов
дала экипажу команду разворачивать самолет. Самолет плавно вырулил к месту стоянки самолетного парка семьи, в котором насчитывалось более тринадцати самолетов разного типа, но с одинаковой «божественной» раскраской фюзеляжей.
Дмитрий Анатольевич вышел из диспетчерской и через проходную для важных персон прошел к стоянке самолетов. Такое было не в первый раз, когда Светлана обвиняла его, угрожала ему отбором имущества и статуса, унижала его при подчиненных и публично указывала на то, кому он должен быть благодарен своим нынешним положением. Дмитрий без претензий выслушивал ее, оправдывался перед ней и ждал, когда она успокоится. И затем их семейная жизнь продолжалась так, словно ничего и не происходило.
Заключения психолога юного Дмитрия Анатольевича полностью оправдывает его безынициативное, продиктованное безаппеляционным подчинением, поведение. Дмитрий Анатольевич был самым младшим в полностью матриархальной семье. Пребывание его в статусе “маминого любимчика”, которая была главой семейства и понукания старшими сестрами, сделали своего дело. “С Димой все ясно, у него развился идеальный комплекс младшего брата” – резюмировала тогда психолог. На посещении психолога настаивали вовсе не родные юного Дмитрия, а его учителя в средней школе за его инфантильное поведение. Пожалуй, это все, что удалось разузнать журналистам о “прошлой жизни” Дмитрия Анатольевича. Но и эта информация претендует только на разряд слухов, так как все подтверждающие ее документы, записи психолога, волшебным образом испарились из вселенной. И сегодня, все его окружение довольствуется только догадками: или посещения психолога не избавили Дмитрия Анатольевича от комплекса младшего брата или безграничная любовь к жене, заставляет его поступиться своими убеждениями, или же руководит им страх остаться нищим ничтожеством, каковым он был до женитьбы на Светлане. Но этого уже никогда не узнать, ведь любая выловленная информация о членах семьи водных магнатов карала рыбаков уголовным кодексом и серьезными сроками заключения.
– Эти случайные фотографы со своими смартфонами разрушают нашу семью. Они снимают все, что им заблагорассудится и кого им вздумается. Их всех надо наказывать без зазрения совести, – Светлана захныкала перед Дмитрием, как только сошла с трапа. – Тебе не кажется, что тебе, как министру, можно что-нибудь предпринять: например, издать закон, запрещающий фотографировать чиновников без их разрешения, и наказывать тех, кто сделал такие фотографии и опубликовал их где-либо? Повысь тюремные сроки для них. Введи смертную казнь! В конце концов, сделай уже что-нибудь. Поговори с отцом.
– Дорогая, ты, как всегда, подала отличную идею, как защитить нас. Думаю, в думе эту идею воспримут на ура, – ответил Дмитрий. Он обнял свою жену и сопроводил ее к вертолету, стоящему рядом. Держа ее за талию, помог подняться на борт. – Думаю, это можно разорвать, – Дмитрий достал конверт из внутреннего кармана пиджака и приготовился демонстративно