Крах дипломатического «Согласия». Александр Быков
покидают позиции.
– Вы хоть понимаете, что это значит? – Нуланс впился взглядом в секретаря.
– Да, месье.
– Ничего Вы не понимаете! – сорвался посол. – Это означает усиление бошей на Западном фронте и многие, многие тысячи новых жертв в нашей милой Франции. Страна и так истекает кровью, а эти русские, которые должны сдерживать немецкую машину на востоке, бросают фронт. Это будет катастрофа!
Немедленно позовите сюда атташе посольства графа де Робиена, мы будем жестко реагировать на действия большевиков всеми доступными нам способами.
– Господин граф уже ждет, – отрапортовал личный секретарь, – он в приемной.
В тот же день в стенах Французского посольства в Петрограде родился политический демарш, подписанный военными атташе союзных держав. Французское правительство одобрило его на самом высоком уровне:
«Франция не признает власть народных комиссаров, верит в патриотизм высшего русского военного командования, полагается на их твердые гарантии в продолжение войны, отклоняет переговоры как преступные и всецело поддерживает армию в борьбе с общим врагом».
В посольстве полагали, что этот демарш вселит новые силы в ряды русского офицерства и поможет им навести порядок в войсках.
Спустя несколько дней Нуланс узнал, что генерал Духонин поплатился жизнью за верность присяге и союзному делу. Толпа разгромила штабной вагон, подняла его на штыки…
– Господин посол, срочно и очень важно. Кажется, не всё еще потеряно на фронте, – граф де Робиен вошел в кабинет Нуланса с докладом. – Стали известны подробности поездки на фронт офицера нашей военной миссии. Он инспектировал части и нашел, что боевой дух в войсках сохраняется и они способны противостоять врагу. Его встречали криками «Ура». Правда, – де Робиен сделал паузу, – весьма вероятно, что ему показали далеко не все. Он мог быть просто введен в заблуждение, если не сказать более.
– Поясните, – Нуланс поморщился.
– Я имею в виду, что он вполне мог сознательно сообщить недостоверные сведения, чтобы выглядеть лучше в ваших в глазах. Почему я так считаю? – не дожидаясь вопроса посла, продолжил атташе, – потому что есть другие, не менее значимые новости с фронта. Они говорят прямо, что линии обороны по фронту практически нет, солдаты обеих сторон ходят друг к другу в гости. Немцы прогуливаются с оркестром по русским позициям, за ними следуют «товарищи» и с удовольствием маршируют под немецкие марши.
– Какой ужас, – возмутился Нуланс. Он хорошо знал мелодии некоторых солдатских маршей Германии, их простые, совсем не военные тексты, жизнерадостные припевы. Но когда под дробь барабанов эти мелодии были слышны во время атаки, противникам казалось, что мощь Германии несокрушима.
– Вражеские солдаты, не смущаясь, пересекают линию фронта, чтобы купить табак, – продолжал де Робиен, – по-русски это называется «братание». Они едят из одного котелка, пьют водку и шнапс, а офицеры из тех, что еще верны присяге, не могут поставить эту чернь на место. Всем верховодят Советы солдатских