Кипиай. Никита Могутин
вода, а в воздухе возник какой-то новый, незнакомый мне аромат.
Старик снова вернулся ко мне со своими вениками, но, разогнав раскалённый смерч над моим телом, затем с шумом бросил оба веника на пол и взялся за меня. У него оказались на удивление сильные и цепкие руки – он одним движением перевернул меня на живот, словно тряпичную куклу, просто перебросил с одной стороны на другую. Затем осторожно уложил мою голову набок и снова начал работать надо мной. Горячий и влажный воздух окутывал меня, накатывал волнами, оставляя на коже капельки пота. В воздухе висел плотный запах, такой мощный и дурманящий, что у меня начала кружиться голова. Кажется, раньше я называл это «словить вертолёт» – но такое бывало со мной обычно только с сильного перепоя. Мир вокруг меня стал вращаться, и сознание вслед за ним, но только в другую, противоположную сторону, и я сразу перестал понимать, где верх, а где низ, да и были ли они тут.
Старик несколько раз провёл по мне веником, а затем с размаху ударил. Он начал охаживать меня по всей спине, двигаясь сверху вниз и обратно, затем перешёл к ногам, крепко взял их и согнул в коленях и начал шлёпать меня по голеням, икрам и пяткам. Время от времени он крутил веники над головой, а затем прижимал их плотно к моим ногам, и я чувствовал, как раскалённые ветки дерева передают жар мне. Я уже утопал в поту, с лица текло не переставая, сердце колотилось как безумное, я слышал его глухие удары и вновь ощущал, как по моему телу несётся кровь, но только теперь она не несла с собой боль, руки и ноги начинали наливаться – не силой, но жизнью, а чёрная точка в моей груди всё росла и становилась всё шире и ярче, и я оживал.
Внезапно старик бросил веники на скамью рядом со мной и схватил меня на руки, легко, словно я ничего не весил. Я хотел что-то сказать, но мои губы меня ещё не слушались, я попытался оттолкнуть его, но руки, хоть я их и начал ощущать, пока не работали. А старик уже донёс меня до двери, ударом ноги распахнул её и шагнул наружу, а там был снег, только снег и ночь, бесконечная ночь, и звёзды над головой, и деревья вокруг, и маленькая блестящая лунка среди снега. К этой лунке он подошёл, и я понял, что под нами – озеро, а эта блестящая лунка – прорубь и там вода. Он наклонился над ней и швырнул меня.
И снова тысячи игл впились в меня со всех сторон, и я закричал, погрузившись с головой, и вместо крика у меня изо рта вырвались пузыри, я вдохнул густую воду полной грудью и стал молотить руками и ногами во все стороны, они наконец-то начали шевелиться, хотя какой в них был теперь прок – в воде не за что было ухватиться. И только чёрно-синяя тьма была со всех сторон и густая от мороза, обжигающая вода, и она же возникла внутри меня, в лёгких, разрывая кашлем грудь… но вдруг что-то схватило меня крепко за волосы и дёрнуло вверх, и я, почти не почувствовав боли, настолько было холодно, взмыл над прорубью и увидел, что вишу в одной руке у старика, который держит меня за волосы и смотрит на меня своими слепыми, белёсыми глазами, а от меня во все стороны валит облаками пар, а от него – ни облачка, словно он и есть этот холод