Кипиай. Никита Могутин
для моего Копеича, не было, – только на танке, только хардкор.
Я проверил вещи в рюкзаке – телефон, фонарик, пара зажигалок, упаковка печенья и ещё одна шапка – на всякий случай. Мысленно перекрестившись, запер машину и решительно зашагал в лес.
Тропинка казалась плотно утоптанной, хотя сверху её покрывал тонкий слой свежего снежка без единого следа на нём. Я бодро шёл вперёд, помня инструкцию: пройти несколько километров по тропинке, пока меня не встретят. Кто? На этот вопрос у меня ответа не было. Некое «доверенное лицо». Тот факт, что ему мог доверять Noname, вовсе не говорил о том, что ему могу доверять я.
Если задуматься, я вообще знал до безумия мало, я пустился в какое-то невероятное путешествие, легкомысленно рискуя собственной жизнью, – и теперь, добравшись почти до финишной ленты, не понимал зачем. Теперь мне уже казалось, что меня кто-то загипнотизировал и вёл вперёд, не спрашивая моего мнения, настолько безвольно слушался я данных мне инструкций. С другой стороны, я понимал, что эти мысли – ещё одно проявление самой отвратительной черты моего характера – готовности опустить руки, даже не встретив никакого видимого препятствия.
Готов? Всегда готов!
Белоснежный снег слепил глаза, отражая яркое солнце, и я поздно вспомнил о маске, лежавшей на заднем сиденье Копеича. Стоило везти её за тысячу километров, чтобы забыть ровно в тот момент, когда она была нужна! Это было в моём стиле…
Последний раз такую ослепительную белизну я видел в рекламе стирального порошка, обещавшего вернуть белью первоначальную свежесть. Здесь, в лесу, свежести было хоть отбавляй: крепкий мороз обжигал горло, поэтому я старался дышать носом. При каждом вдохе в ноздрях появлялось странное ощущение, словно они смерзались – и сразу оттаивали. Кончик носа сильно кололо, стоило подумать раньше про какой-нибудь жирный защитный крем для лица. Голове, впрочем, под тёплой вязаной шапкой было вполне уютно, руки почти не мёрзли, разве что кончики пальцев, которыми я размахивал как мельница, чтобы было теплее. Плотная куртка холод почти не пропускала, ботинки тоже держали удар.
Я шёл уже около сорока минут, но тропинка всё не заканчивалась. По бокам от меня, словно декорация в старом кино, медленно двигался густой лес, перемежающийся небольшими полянками и снова смыкающийся в непролазную стену из стволов, кустов и поваленного сушняка. Чтобы хоть чем-то занять себя, я представлял, что именно так выглядел древний перволес, тот, в котором зародились наши предки. Я представлял себе коренастых охотников в звериных шкурах, с дубинами в руках. Потом я начал воображать, что я и сам один из них, что я иду по следу убегающего зверя, цивилизации ещё не существует, истории тоже нет. Прошлое даже не началось, всё, что есть, лишь настоящее. Нет городов, машин и самолётов. Нет высотных зданий и горных шале, нет банков, магазинов и денег тоже нет. Ничего ещё не придумали, вершина человеческой мысли – камень, привязанный к крепкой палке, им так удобно бить противника по голове, острый конец камня