Олег. Евгений Анташкевич
выходила из бани и, видя испуг огородницы, побежала к хозяйке. Ганна лежала на лавке и Свирька её не узнала, такое распухшее и пунцовое было у Ганны лицо.
Она услышала:
– Лекаря зови… – еле-еле разобрала она слабый голос и растерялась. Обычно, при всех хворях, они помогали друг дружке, недаром ходили в лес и поля и собирали травы и коренья, а потом перетирали и держали в сухе под матицей омшаника, подвешенные в холщовых мешочках, а ещё пчелиное молочко и много чего другого, и никогда Ганна не посылала за лекарями.
Свирька стояла, не зная, что делать, она растерялась.
– Лекаря… грека зови… он всё сделает…
Свирька спохватилась, выскочила из светёлки и, не замечая луж, сверкая пятками, помчалась к Тарасию, бежала и думала, только бы Тарасий был дома, у неё даже промелькнула мысль, что только что она о нём мечтала, и вот так сбылось…
Она вбежала в кузню, было пусто, но как только она остановилась, открылся полог – в проёме стоял Тарасий.
– Что, милая? – спросил он, и улыбнулся так, аж она приросла ногами, как корнями дерево, прямо к полу.
– Уж не захворал ли кто?
Свирька потеряла дар речи: Тарасий стоял без своей обычной собольей шапочки, он тряхнул космами, и черные блестящие змеи рассыпались у него по плечам по шитой серебром синей рубахе с яркой красной подпояской.
– Что ты молчишь, милая? Захворал?..
Свирька только затрясла головой, закивала, что мол, так и есть, но все слова застряли у неё в горле.
– Зайди, – сказал ей Тарасий и шагнул в сторону, приглашая войти в светлицу.
От всего, что только что произошло, Свирька была без головы, она ничего не понимала, и шагнула. Тарасий указал Свирьке на лавку. Свирька села и тут же вскочила, будто села на горящую головёшку.
– Садись, милая, садись, и скажи, что стряслось, вы ведь только что у меня были…
Свирька не знала с чего начать и выкрикнула:
– У ей лицо – во! – Она показала руками, какое широкое у её хозяйки лицо, но тут же поняла, что говорит не то. – Пунцовое – во! – Она опять показала руками шире своих щёк, но Тарасий уже улыбался. Сначала он внимательно и с тревогой смотрел, а теперь улыбался.
– А скажи, сегодня до того, как ко мне прийти, вы с хозяйкой что делали, особенно, когда солнце было высоко?
Свирька не поняла и уставилась на Тарасия.
– Я спрашиваю, под солнцем хозяйка делала что-то?
– Особо нет! – ответила Свирька, а сама уже начала соображать, она вспомнила, что Ганна на самом солнцепёке долго стояла и наблюдала, как огородницы выпалывали сорняки и втыкали колышки под прибитые дождями огуречные плети.
– Да, – выпалила она и рассказала.
– Кажется, я знаю, чем помочь твоей хозяйке, но мне, чтобы всё приготовить, надо задать тебе несколько вопросов.
– Задавай! – Свирька сама не заметила, что понемногу стала успокаиваться, у неё прошли