Шкура. Курцио Малапарте

Шкура - Курцио Малапарте


Скачать книгу
мы встретили военный патруль с белыми дубинками. Патрульные шли молча и, судя по всему, направлялись «на дело» в логово черного рынка в центре квартала Форчелла. А от террасы к террасе, от окна к окну, из переулка в переулок над нашими головами летел крик тревоги часовых, оповещавший армию черного рынка о приближении военной полиции:

      – Мама и папа! Мама и папа!

      В глубине лачуг возникал шорох, возня, стук открывавшихся и закрывавшихся дверей, скрип окон.

      – Мама и папа! Мама и папа!

      Крик летел, веселый и легкий, в серебристом блеске луны. «Мама и папа!» – неслось в тишине вдоль стен, в руках патрульных поблескивали белые дубинки.

      На пороге «Отель дю Парк», где была столовая американских офицеров PBS, я сказал Джимми:

      – Да здравствует Италия! Да здравствует Америка!

      – Shut up! – сказал Джимми и зло сплюнул.

      Едва я вошел в зал столовой, полковник Джек Гамильтон жестом пригласил меня сесть рядом с ним за большим столом для старших офицеров. Приветствуя меня, полковник Брэнд оторвался от тарелки и любезно улыбнулся. У него было красивое розовое лицо, красивые седые волосы. Голубые глаза, скромная улыбка и свойственная ему манера, улыбаясь, оглядываться вокруг придавали ему вид наивный и добрый, почти детский.

      – Сегодня чудесная луна, – сказал полковник Брэнд.

      – Да, действительно чудесная, – сказал я, тоже улыбаясь.

      Полковник Брэнд считал, что итальянцам должно быть приятно слышать от иностранца слова «сегодня чудесная луна», потому что он думал, что итальянцы любят луну, как если бы она была кусочком Италии. Он не отличался ни выдающимся умом, ни образованностью, но был человеком благородной души, и я был признателен ему за ту особую сердечность, с какой он произнес «сегодня чудесная луна», потому что понял, что этими словами он хотел выразить свое сочувствие нашим бедам и страданиям, всем унижениям итальянского народа. Я хотел сказать ему «спасибо», но побоялся, что он не поймет, за что. Мне хотелось пожать ему через стол руку и сказать: «Да, настоящая родина итальянцев – это луна, она теперь наша единственная родина». Но я боялся, что остальные сидящие за столом офицеры, за исключением Джека, не поймут смысла моих слов. Они прекрасные парни, честные, простые и чистые, какими умеют быть только американцы, но они убеждены, что я, как и все европейцы, имею скверную привычку вкладывать в каждое свое слово двойной смысл, и боялся поэтому, что они станут искать в моих словах какое-нибудь скрытое значение.

      – Действительно чудесная луна, – повторил я.

      – Ваш дом на Капри должен быть очаровательным при такой луне, – сказал полковник Брэнд, слегка покраснев, и все офицеры посмотрели на меня, дружески улыбаясь. Все знали мой дом на Капри. Всякий раз, когда мы спускались с печальных гор Кассино, я приглашал их, а с ними и других наших товарищей – французов, англичан и поляков – посетить мой дом: генерала Гийома, майора Андре Лихтвица, лейтенанта Пьера Лиоте, майора Маркетти, полковника Гибсона, лейтенанта князя Любомирского (полевого адъютанта генерала Андерса), полковника Михайловского, служившего офицером по поручениям при маршале Пилсудском, а теперь ставшего офицером американской армии. Мы проводили там два-три дня, на скалах ловили


Скачать книгу