Долина смерти. Сергей Алексеев
«жены» угасала надежда; она догадывалась, что события в «Бермудском треугольнике» начинают закручиваться в тугую спираль. Наверное, поэтому и переживала тоску, усиливающуюся от одиночества, тоску материнскую, и не удивительно, что у нее начинались «глюки»…
Поспелов подал ей шифроблокнот:
– Сочиняй сама, у меня фантазии не хватает!
Наверное, она давно уже сочинила текст, перевела его на язык цифр и мысленно передала в эфир. Она старалась сдерживать чувства, но глаза тихо улыбались и ласкали его лицо.
Забытое в хлопотах хозяйство нещадно визжало на улице и требовало пищи. Поспелов с тоскливым вздохом отметил, что на ферме при его «распутной» натуре лучше всего держать пасеку: поставил ульи весной и гуляй себе на здоровье. Пчелы ни есть, ни пить не просят, жужжат себе, да и всё… Но что подумают в народе? Пчеловоды здесь считались больше чудаками, несерьезными людьми, лодырями, а не крепкими хозяевами. Пасеками занимались старухи да редкие дедки. Вот когда у тебя по выгону бродит тучное стадо быков, хороший косяк свиней купается в грязи на дороге и сотни две гусей каждое утро спускаются из хлева на озеро – тогда можно и пчелками побаловаться в свое удовольствие.
Как всегда, они разошлись спать по своим комнатам, и Георгий уже стал придремывать, когда дверь тихо отворилась и на фоне окна возникло белое приведение с подушкой в руках.
– Можно, я буду с тобой? – попросила Татьяна, щекоча губами ухо. Ее грудь выпросталась из-под низкого выреза крестьянской ночной рубашки и коснулась солнечного сплетения…
Мгновенно вспомнился шифроблокнот с коротким сообщением. Он расценил это как проявление благодарности, как обязательную жертву, мзду. Самец крикнул в нем: «Возьми ее! Возьми! Пришла сама, приласкалась, захотела…»
Сжал кулаки, выдавил сквозь стиснутые зубы:
– Я уже сплю…
– Мне страшно одной, – вдруг призналась Татьяна. – Скоро полночь…
Только сейчас он вспомнил о вчерашних ее галлюцинациях, отбросил одеяло, уложил к стенке.
– Теперь не страшно?
– Теперь нет. – Она угнездилась возле плеча, обдавая шею теплым дыханием. – Всю жизнь мечтала спать вот так, под сильной рукой мужа… Вам не понять, какое это счастье.
– И не удалось? – спросил он, стараясь не поддаваться искушениям.
– Почему же… Четырнадцать месяцев жила под рукой.
– А потом?..
– Мужа убили, – как-то просто сказала Татьяна. – Он был немец, наш разведчик, завербованный еще в студенчестве… Сдали свои. Мне удалось бежать на территорию Восточной Германии, семь месяцев беременности…
– Ты была нелегалкой? – не сумел он скрыть удивления.
– Тогда я была просто женой нашего разведчика…
– Как сейчас – моей?
– Да, как сейчас твоей… Судьба, что ли, работать женой? – проговорила она печально и тут же тихо рассмеялась. – И все равно приятно!