И создал из ребра я новый мир. Эд Курц
встряхнула куклу, и из прорехи в плече посыпались зеленые семена. Тмин, подумала она. Как странно.
Она была бесплодна. Совершенно не способна стать матерью в физическом смысле, что Раса нисколько не беспокоило – он и так не хотел иметь детей. В худшем случае она могла представить себе, каким кошмаром он станет для дочери или сына, ничем не лучше ее собственного отца (упокой Господи его душу). И все равно от осознания этого больно…
И вот вам, пожалуйста.
Скривив губы и плотно-плотно, до боли, сжав их, она схватила куклу обеими руками, сдавив пальцами одну ручку и противоположную ножку. Потянула их в разные стороны – и стежки лопнули, распустились. Пряности, стружка и семена тмина посыпались наружу – в пыльном, сладко пахнущем облачке. Ты непослушная маленькая девочка! – зазвучал в голове голос отца. Когда он был разъярен, всегда брызгал на нее слюной. Непослушным детям игрушки не полагаются!
По ее щекам текли слезы, перемешиваясь с потом. Ручка с ножкой оторвались, кукла упала на пол. Всхлипнув, Теодора бросила оторванное, наклонилась и подняла тряпичное тельце. Оторвала все оставшееся – ручку, ножку и под конец голову.
Оставшийся кусок ткани – туловище куклы – обвис в ее руке, вывалив содержимое на пол. Комната пропахла едким запахом ее внутренностей.
Теодора вытерла лицо тыльной стороной ладони, протирая глаза до тех пор, пока все не перестало расплываться. Зрение вернулось, взгляд опять сфокусировался на беспорядке на полу. Рваная синяя ткань, коричневая стружка, зеленоватые семена и еще что-то. Она присела на корточки и стала копаться в мусоре кончиком указательного пальца. Что-то еще было в травяной мешанине – какие-то серо-белые осколки…
Это были кости.
Крошечные, раскрошенные суставы. Пальцы рук… или ног… нет, скорее, все-таки рук. Пальцы рук маленького ребенка.
Младенца.
Ахнув и отшатнувшись назад, Теодора потеряла равновесие и упала. Приложилась крестцом, довольно-таки больно. Имя мужа сорвалось с ее губ боязливым шепотом, как если бы то было слово из заклинания… или ругательство. Она беспомощно рассмеялась над абсурдностью своего ужасного открытия, но вскоре смех сменился слезами.
Покончив с рыданиями, Теодора поднялась с пола, достала из шкафа метлу и совок и все подмела. Содержимое совка – специи, кости и остальное – бросила в кухонную мусорку. Еще один этап ее вечерней уборки, не более того. Во всяком случае, ничего такого, что нельзя заглушить крепким напитком.
Забавно, я ведь даже не пью, подумала она, наливая немного джина из запасов Раса в граненый стакан. Напиток обжег горло, дыхание на миг перехватило. Потом Теодора налила себе еще стакан. Покончив и с ним, она взошла по ступенькам, чтобы проверить, как дела со стиркой.
Глава 6
Джоджо хлопнул себя ладонью по лбу.
– Идиот, – в сердцах бросил он.
У него ведь были книги. Целая чертова куча – а до его каморки через облупленную фанерную стенку будки Джейка