Когеренция. Артем Михайлович Краснов
Дерезина из тестовой комнаты была спонтанной попыткой Кима вырваться из схемы и, может быть, передать на волю хоть какие-то сведения о себе. Нелепости запоминаются, рассуждал он.
Но попытка провалилась: упрямый Дерезин сказал лишь пару слов безразличному азиату, а тот, вероятно, принял его за жертву эйфов. Эта бутылка с просьбой о спасении брошена даже не в море – в мировой космос. На что он надеялся?
– Просто всё осточертело, – сказал Ким, чтобы сбросить с себя пристальный взгляд виноградовского визора.
– Монотонность вызывает психологическую усталость, – согласился визор. – Иногда нужно ломать ритм. Мы подумаем над этой проблемой.
Ким пожал плечами. Веселее ему не стало, да и решать всё равно не Виноградову.
– Что теперь будет? – угрюмо спросил Ким.
– За срыв эксперимента? – Виноградов сел в кресле вертикально. – Не знаю. Как решат. В конце концов, мы оцениваем не только эластичность флюентов, но и психологическое состояние перцепторов, и твой бунт надо принять как один из результатов эксперимента, пусть даже отрицательный. Стелла разберётся. Скажи лучше, тебе надоела когеренция? Не чувствуешь азарта?
– Не так, как раньше.
– Но ведь мы меняем флюентов. Это люди со своей судьбой, своим характером, своими талантами. Всё равно скучно?
– Люди разные, – согласился Ким. – Но цели одни. Когда их мысли заняты цветной мозаикой или составлением пирамид, они думают похоже. Или действуют механически, или вспоминают какую-нибудь ерунду. Или в туалет хотят. И я с ним мучаюсь. А если у кого-нибудь простатит или зуб ноет, совсем тошно.
– Их же спрашивают о самочувствии? – удивился Виноградов.
– Может быть, от нервов. И всё это уже не кажется необычным. Их индивидуальность остаётся за дверью. Такие условия слишком стерильны. Когда мне поручат настоящую работу? Не для мозаик же меня тренируют?
Ким скосился на Виноградова, но не мог прочитать выражение его лица из-за визора. Он заметил лишь сухие сжатые губы. Наконец, Виноградов произнёс:
– А ты чувствуешь, что готов?
– Я чувствую, что рехнусь.
– Ладно, обсудим. Как тебе удалось склонить Дерезина к нарушению протокола?
Ким нехотя проговорил:
– Это несложно. У него много бреда в голове. Идеи-мегалиты о собственном предназначении и скором триумфе…
– Следы нереализованного жизненного плана, – кивнул Виноградов.
– Я раскачал его импульсами с помощью навязчивых мыслей о наболевшем. У него приближается кризис среднего возраста и растёт потребность в провокациях. Он словно ждёт жизненного откровения, какого-то слома судьбы, второго пришествия… Ну, я и пообещал их. К тому же Дерезин в самом деле любит мороженое.
– Понятно, – кивнул Виноградов и начал диктовать. – Перцептор связал укоренённую у флюента потребность в величии с мотивационными областями через сверх-иллюзию скорого прорыва. Потоковость мышления