Веснушка. Сесилия Ахерн
хотела передать ему бумаги, – говорю я, протягивая ей папку. – Это заявление на специальное парковочное разрешение. Годовая плата шестьсот евро, можно оплатить сразу или раз в месяц. Он получит регистрационный номер, и ему больше не придется брать талоны в паркомате и оплачивать штрафы.
Я улыбаюсь ей при слове «штрафы», но она не понимает. Ничего.
– Постойте-ка, – говорит она озадаченно. – Вы торговый агент?
– Нет, – говорю я со вздохом. – Я парковочный инспектор, – произношу я медленно и четко.
Она оглядывает меня с ног до головы, из глубины здания доносится очередной возглас, явно финальный, и голоса становятся громче, когда толпа молодых мужчин вываливает из комнаты в коридор. Все они одинаковые. Джинсы, кроссовки, футболки, бейсболки, волосы на голове и на лице. Напомаженные и вкусно пахнущие. Как назвать музыкальную группу, в которой одни мальчики? Банда? Стая? Комплект? Мишура?
Парковщик замечает меня.
– Черт, уже пора? – спрашивает он, глядя на круглолицые часы с розовым ремешком на своей руке.
– Да, – начинаю я, – но я хотела…
– Рустер на встрече, – перебивает он. – Уже три часа там сидит, так что он занят. Я же просил тебя это сделать, – обращается он к девушке.
– Я не знала, – пожимает она плечами. – В общем, она продает разрешения на парковку.
– Нет, я…
– Ну, так бери, – говорит парковщик, презрительно махнув в мою сторону, и исчезает в офисе – в том, откуда он наблюдает за мной через окно, словно ночной сторож, охраняющий крепостную стену. Парни расходятся по комнатам, кошка и маленькая собачонка тоже. Сперва они бросают на меня любопытные взгляды, затем отворачиваются, потеряв интерес. Мне здесь больше нечего делать.
– Ладно, до свидания.
Я поворачиваюсь и спускаюсь по ступеням. Нужно бы проверить остальные машины на улице, но я не хочу здесь задерживаться. Сегодня им повезло. У меня лицо горит. Я слышу сдавленный смешок за спиной, и дверь закрывается. Лучше я устрою себе ранний обед. Тогда Пэдди не успеет подсесть ко мне и не придется говорить о том, что произошло, снова проживать тот эпизод.
Моя скамья занята.
Черт.
Я говорю это вслух.
Престарелая пара, сидящая на скамье, поднимает на меня глаза. Мужчина склонился вперед, опираясь на трость, тяжело дыша, с присвистом.
– Вы тут надолго? – спрашиваю я.
Они удивленно смотрят на меня.
– На этом свете или на скамейке? – спрашивает он.
– На скамейке? – говорю я.
– Ему нужно отдохнуть, – говорит она, будто извиняясь.
– Выпишете мне штраф? – спрашивает он, с задорным блеском в глазах, и я улыбаюсь.
– На этот раз прощаю.
Придется подстраиваться. Сегодня все не так как надо.
Я сажусь на низкой каменной ограде над пристанью. Я никогда здесь не сидела и чувствую себя как собака – делаю несколько кругов, чтобы решить, как бы сесть поудобнее. Передо мной покатый спуск для лодок до самой воды, шелковистой