Жажда. Рэйвен Лейлани
падения. Под нами в парке зажигаются огни. Все, чего я хочу – это чтобы он получил то, на что рассчитывает. Я хочу быть нетребовательной и простой. Хочу, чтобы не было никакого зазора между тем, как он меня представляет, и тем, какая я на самом деле. Я хочу, чтобы секс стал привычным и прохладным, чтобы у него не вставал, а я излишне подробно рассказывала о своем синдроме раздраженного кишечника, чтобы мы оказались повязаны взаимным утешением. Хочу, чтобы мы ругались на людях. А когда мы будем ссориться наедине друг с другом, хочу, чтобы он, может быть, даже ударил меня сгоряча. Хочу, чтобы у нас была долгая и плодотворная карьера орнитологов и чтобы мы одновременно узнали о том, что у нас рак. Потом я вспоминаю про его жену. Вагонетка трогается с места, и мы падаем вниз.
Весь день я думаю о его жене, презирая саму себя. Мне хочется надеяться, что она активный член соседского дозора. Еще было бы неплохо, если бы во время секса она лежала не двигаясь. Впрочем, также есть вероятность, что вообще-то она крутая. Она могла и в самом деле не возражать, что ее муж ходит на свидания с девушкой, у которой в шестнадцать раз больше жизнеспособных яйцеклеток. Она может заниматься йогой, следить за ретроградной Венерой и пользоваться натуральным дезодорантом. Быть человеком, который настолько не боится других женщин Нью-Йорка, что благословляет всю эту половозрелую орду на трах со своим мужем.
Прокатившись еще несколько раз на американских горках, мы с Эриком направляемся в кафешку, стилизованную под салун, которая поражает обилием плетеной мебели. Это единственное место в парке, где продают алкоголь, и над баром светится неоновая вывеска в виде густых усов Йоземит Сэма[2]. Официантка в ковбойской шляпе бросает на стол пару липких меню. Она сообщает нам о предложении дня таким тоном, чтобы мы поняли: единственная наша задача как ее клиентов – это просто пойти и трахнуться. До этого момента мы провели весь день, сидя бок о бок. Я смотрю ему прямо в глаза, и мне практически больно. От его безраздельного внимания становится жарко.
– Ты хорошо проводишь время? – спрашивает он.
– Вроде того.
– Честно говоря, мне тяжело тебя прочесть, а у меня обычно это отлично получается.
Я допиваю пиво и стараюсь не показать, какой радостью наполняют меня его слова – значит, мне удалось не выдать ни свои фантазии, ни свое отвращение.
– Ты какая-то отстраненная, – продолжает он, и мой внутренний ребенок довольно потирает руки. Отстраненность – отклонение от обычного, это выбор. Это вам не девчонка из Башвика, дочиста вылизывающая консервную банку из-под тунца.
– Я открытая книга, – говорю я, думая обо всех мужчинах, которые не смогли ее прочесть. С этими мужчинами я наделала ошибок. Я падала им в ноги, когда они пытались уйти из моей квартиры. Я бежала за ними по коридору с бутылкой жидкости для полости рта, обещая: «Я могу быть пляжным чтивом, я избавлюсь от всех придаточных, пожалуйста, я все перепишу».
Так что я изо всех сил стараюсь не
Йоземит Сэм – персонаж мультфильмов «Луни Тюнз», заклятый враг Багза Банни.