Жажда. Рэйвен Лейлани
мы совпадаем: женщины – это люди, расизм – это плохо, Флорида окажется под водой через пятьдесят лет, но у него еще есть возможность вспомнить, как понравился ему «Атлант расправил плечи». Что поделать, даже с лучшими из мужчин всегда жди сюрприза. Я заказываю еще бокал, и Эрик замолкает.
– Может, ты хочешь поговорить о чем-нибудь другом?
– Почему?
– Ты выглядишь слегка напряженной, – говорит он, касаясь моего колена под столом.
– Ты заметил, как на тебя смотрит официантка?
– Не обратил внимания, – отвечает он, засовывая руку мне под платье.
У нас не самый уединенный угол, но я не хочу, чтобы он останавливался. Я делаю еще глоток, пока он проводит ладонью по внутренней поверхности бедра.
– Стало быть, мы дошли до второго свидания.
– Да.
– И ты хочешь продолжить?
– Да, – отвечаю я, хотя и не вполне понимаю, что именно он имеет в виду.
– Я хочу выложить карты на стол, – начинает Эрик, убирая руку из-под моего платья. – У меня налажен быт. Я женат на одной женщине вот уже тринадцать лет, и могилы у нас рядом.
– Разумеется. – До меня доходит, что сейчас мы говорим серьезно, а у меня все еще задрано платье. Он вытаскивает листок бумаги и распрямляет его.
– И для того, чтобы встроить что-то новое в мою жизнь, во все эти… – Он кидает взгляд на листок. – Супружеские отношения, нужно установить какие-то границы.
– Конечно.
– И эти границы должны быть установлены как можно раньше. Потому что… – Он хватает меня за руку, и это выглядит отрепетированным жестом. – Я думаю, что нам следует продолжать наши встречи. А ты как считаешь?
Я считаю, что тринадцать лет без свиданий сделали его до такой степени уязвимым, что воспользоваться этим было бы попросту неэтично. И тем не менее.
– Да, определенно, следует продолжить.
– Тогда – о правилах. – Он смотрит на листок бумаги. Я слежу за его взглядом, забираю у него бумажку и в первый раз встречаюсь с его женой.
– Это написала твоя жена, – говорю я, пробегаясь по списку из того, что видимо, было словами. Листок уже весь измят, как будто его много раз складывали и разворачивали.
– У нее ужасный почерк, да? – спрашивает он, и когда я перевожу взгляд с записки на него, я вижу Эрика, мужчину, который привел меня в парк развлечений. Он улыбается, и эта маленькая жестокость повисает между нами в воздухе. Я вижу, что ему немного не по себе от этих слов, и он облегченно выдыхает, когда я улыбаюсь в ответ.
– Это даже на английский не похоже, – замечаю я и мысленно подвожу итоги месяца, который мы провели, следуя правилам: во-первых, к моему огромному сожалению, второе свидание не заканчивается сексом. За всю ночь я съедаю только пару кусков хлеба, запивая их джином. После бара мы выходим в темноту ночи и пристаем друг к другу в парке. Тот факт, что мы оба во мраке словно тени, провоцирует нас на откровенность, и я рассказываю ему, что иногда на выходных лежу на одном месте и не двигаюсь, пока мне не приспичит в туалет или не пора будет на