Фалор. Ксения Яблонко
обычно не спрашивают»
«Резонно»
На этом наш диалог закончился. Но это уже неплохо, даже лучше, чем я рассчитывала. А правда, смогла бы я быть главным героем, и не совершать тех же ошибок, которые раз за разом совершают они? Потому что злиться на героев за глупость (почему они не могут понять то, что поняла я, это же очень просто), сидя в комнате с книжкой, и применять эти умозаключения, скажем, на поле боя – всё-таки не одно и то же. Но ведь весь мой опыт основывается на книгах и фильмах, и ничего, живу, успешно применяю. Каких-нибудь совсем типичных ошибок, заставляющих зрителей кричать на персонажей и закатывать глаза, всё-таки смогу избежать. Но это просто ошибки, а смогу ли принимать важные решения? И как буду жить с тем, что сделала что-то не так?
В размышлениях подобного рода я провела остаток вечера.
А утром, мало отличавшимся от вчерашнего, рассказывала Марго о произошедшем вчерашним вечером. Она была явно восхищена: хихикала и время от времени вставляла едкие комментарии. Я тоскливо подумала о том, что серые будни настолько серые, что сообщение о содержании малопримечательного неловкого диалога, вызывает столько эмоций. Остальным девочкам из нашей компании я рассказала раньше, чтобы избавить их и себя от неожиданных подробностей, которые неизбежно появились бы, узнай они эту историю от Марго. Она была отличной подругой и отличной рассказчицей, но в деле донесения правды ей доверять не стоило. Мы и не доверяли, и всех всё устраивало.
Физика – штука увлекательная и сложная. И какой её в первую очередь станут считать, зависит от того, как велит её воспринимать учитель. Наша физичка считала её в первую очередь сложной, и на каждом уроке (я регулярно отмечала этот момент) напоминала, что все физику знать не могут. Меня это мало беспокоило, потому что я-то её понимало, но подавляющее большинство отнесло себя к разряду не всех и прекратило попытки спастись. После очередного урока мы в очередной раз перемалывали эту тему.
– Что у тебя по самостоятельной? – мрачно спросила я. Урок после любой работы по физике становился временем всеобщего траура.
Марго показала три пальца. Прискорбно.
– У меня четыре. В вычислениях ошиблась.
Дальше следовал подробный разбор работы, прерываемый горестными возгласами – осознанием собственной глупости. Мне снова стало холодно. Да что это, черт возьми?
Подобным образом прошло ещё несколько дней: после школы я делала уроки, потом читала или смотрела пару серий. Ложилась слишком поздно, не выспавшись, вставала утром, на уроках старалась доказать себе, что нужно слушать, а не читать фанфики с телефона, спрятанного в пенале или просто на коленях, на переменах обсуждала с подругами сериал и прочую малозначительную, но очень важную чушь. Жизнь шла своим чередом, с тем лишь исключением, что теперь меня время от времени, всюду, кроме дома, настигали порывы холода без видимых на то причин. Джону я больше не писала, он мне тоже. Время на то, чтобы наладить общение стремительно уходило, но мне не хотелось навязываться. Мне вообще ничего не хотелось.
«Привет» – внезапно пришло во время урока. Дело было на