Режиссёр. Камилла Хаген
тоненькие и гладенькие, как у куклы… Ты просто куколка, Марочка. Самый ценный, самый редкий экспонат. Хорошо, что ты теперь моя.
Одним мощным рывком незнакомец сорвал с Мары странного вида телесные шорты. На удивление они повиновались его рукам и… разлетелись кусочками в разные стороны.
Мара поняла, что это была за ткань. Диафрагма была готова изогнуться, извергая рвотные порывы.
Это была кожа. Куски настоящей человеческой кожи.
Теперь Мара была полностью обнажена ниже пояса.
– М-м-м, – довольно заурчал незнакомец, наклоняясь всё ниже к её лону. Одно мгновение, и его длинный склизкий язык проник в неё.
Девушке стало до тошноты противно и страшно. Она ни секунды не желала терпеть непотребства этого садиста-извращенца. Её тело задёргалось, зашевелилось, точно рыба на суше, однако без помощи рук у неё мало что получалось. Язык соскользнул всё глубже.
– Я заставлю тебя стонать, – прохрипел он своим жутким голосом. По лицу Мары потекли робкие тёплые слезинки. Она тихонько постанывала, насколько это позволял кляп, но не от удовольствия, а от ужаса.
Внезапно мужчина поднял голову. Всех черт лица всё так же не получалось разглядеть, зато теперь Мара смогла увидеть его глаза. Чёрные, как ночь. Выразительные, внимательные, гипнотизирующие, это были глаза хищника. Хищника, который ни на секунду не сомневался в своём могуществе и властью над жертвой. Потому и не стремился демонстрировать его так явно.
Хищнические глаза заблестели из-под козырька кепки.
– Что такое, дорогая? Не нравится? Тебе не нравится моя благодарность?
Мара яростно замотала головой и снова задёргалась. Кляп оказался у неё слишком глубоко в глотке, чтобы можно было выплюнуть его без помощи рук, а пошевелить руками ей не представлялось возможным. Да и не улыбалась ей перспектива столь яростно сопротивляться в присутствии своего насильника. Того и гляди, сделает хуже…
– Ох, Марочка, прошу прощения! Возможно, это слишком мягко для тебя. Маленькие скромные девочки вроде тебя обычно любят больших, плохих и грубых мальчиков. Ты любишь плохих мальчиков, Мара?
Она изо всех сил старалась не всхлипывать и не шмыгать носом от удушающего потока слёз, однако бороться с соблазном становилось всё труднее.
Не дождавшись ни утвердительного, ни отрицательного ответа, широкоплечий незнакомец в кепке принялся расстёгивать широкий кожаный ремень. Тот с глухим стуком упал на пол. Затем он расстегнул ширинку на джинсах и приспустил их, оставшись лишь в нижнем белье. Но и его он приспустил к коленям.
Мерзость начала распирать Мару изнутри. Это было не просто неприятно – это было очень больно и тяжело психологически. В такие моменты кажется, что на свете нет ничего отвратительнее ощущения, когда пользуются твоей физической слабостью, беспомощностью и наваливаются на тебя всем телом, чтобы осквернить. Чувствуют, что ты ничего не можешь сделать, в частности оказать должного сопротивления, потому