Старик. Алекс Лоренц
знает, что к чему. Читает заметки в интернете на эту тему.
Мы с ней давно не выписываем газет. В этом плане мы вполне современные люди, глобальной Сетью пользоваться кое-как приноровились. У каждого свой ноутбук. Вай-фай дома, все как положено. Я дискутирую на лингвистических форумах, а Марго все о нашем здоровье печется – каждый день поглощает тонны информации о правильном питании. Я ей как-то раз осмелился указать, что писанину эту стряпают такие же «знатоки», как она, – так супруга на меня всех собак спустила. С тех пор помалкиваю. Курица – и ладно. Без соли – и черт с ним. Гурманом я никогда не был. Мне вообще по большому счету все равно, что у меня на тарелке.
За окном стемнело. По второму каналу передавали местные новости. Первым – сюжет про девятиклассницу Лену Злобину. Убита и изнасилована. Три ножевых ранения.
А еще…
А еще у нее, черт возьми, исчезла голова. Полицейские не нашли.
Замерев с вилкой в руке, я глядел на мрачные пейзажи дачного поселка – блестящие от влаги черные деревья, коричневое месиво листьев на земле, уродливые кривые халупы. Мусор, гниль. На оцепленном пятачке топчутся люди с кислыми физиями.
– Ну и дела у вас в школе делаются, – произнесла Маргарита, мерно работая зубными протезами.
– Так ведь не в первый раз, – отозвался я.
– Да я уж помню про ту девочку, которая… – запнулась супруга.
– Которая серийная убийца, – закончил я.
– Она ведь резала головы?
– Резала. Не каждый раз, но резала.
– Неужто опять она?
– Мать, она вообще-то погибла.
– Точно. Я и забыла.
– Таблетки от склероза пьешь?
– Нет, забываю. У меня же склероз.
Покончив с ужином, я отправился в кабинет. Маргарита Семеновна убрала посуду и пошла в зал подготавливаться ко сну.
Я всегда ложусь позже. Закрываюсь у себя в кабинете, листаю новостную ленту на ноутбуке. А когда супруга засыпает, позволяю себе маленькую вольность – выкурить сигаретку. Не каждый день, не подумайте. Пару раз в месяц.
В тот вечер очень захотелось. Я дождался, пока из соседней комнаты станет доноситься раскатистый храп. В моем старом лакированном письменном столе за ящиками есть потайное местечко, где можно спрятать даже тридцатипятитомное собрание сочинений Ленина, если понадобится. Так вот, там у меня хранятся пачка «Мальборо», зажигалка и пепельница. Я этому фокусу со столом еще в детстве научился. В деревенском доме моих родителей был почти такой же. Курить я начал лет в двенадцать и прятал за ящиками папиросы. Если б отец нашел, выпорол бы меня ремнем с пряжкой. Знаете, как больно? Раньше методы воспитания были не те, что сейчас. К великому счастью моей задницы, на нее не обрушилась сия кара. Отец умер, когда мне было пятнадцать.
Да, а еще я там презервативы прятал. Резиновое изделие номер два – так их называли у нас в Союзе. Я как-то раз ездил в город по поручению матери и мимоходом купил парочку в аптеке на свои честно накопленные –