Скромные бродячие музыканты. Макс Фетт
тут при чем? Эй, подожди, говорю!
За безуспешными попытками сохранить жизни шли по-разному интерпретируемые фразы про честь и невыполненный долг. Учитывая неиссякаемый словарный запас Галоша, спор мог длиться вечность.
На двух шумных иноземцев никто не обращал внимания. Даже нищенки с протянутыми ладонями избегали их, потому как знали написанное опытом правило: «Не пытайся просить у спорящих, скорее всего, получишь ботинком под ребро».
Большие города Королевства всегда отличались изысканностью одежд населения и комфортабельной архитектурой зданий. Улицы чистые, будто вымытые домработницей, транспорт двигался по выложенной брусчаткой дороге, непонятно откуда беспрерывно играла виолончель.
Приветливый девятипалый столяр сидел на веранде и рассказывал собравшимся вокруг девицам, как потерял недавно палец. Засмейся они по отдельности, и каждый голосок можно было расписывать по нотам и включить в симфонию, но их было семеро. Хохот стоял похлеще, чем в пивной по соседству, куда незамедлительно направилась одна из девушек, до этого тщательно записывающая историю слово в слово на листочек. Дымя трубку, бармен с безуспешно скрываемым под фартуком брюшком выслушал ее и принял бумажку. Икнув, он вытер шею платком и разрешил ей налить пинту пенного.
Краны располагались на внешней стене заведения, чтобы в жаркие дни можно было не толпиться в помещении. Бармен ушел внутрь, а поджидающий этого жулик вышел из-за угла к крайнему крану и торопливо наливал пиво в чекушку. Не успел он сдуть пену, как в него полетели каблуки, шайка мальчишек, играющих гайками неподалеку, его освистала, а сидящая в углу компания отдыхающих шахтеров взялись за кирки. От жулика с рваным ботинком и след простыл.
Дальше по улице в тени кроны растущего дерева Ашны на шезлонгах сидела пара санов. В любом другом государстве местные, вероятней всего, пустили бы их на суп или, по крайней мере, вокруг них был бы гигантский забор, как в Монтибусе (пограничном городе Империи), но здесь они угощали прохожих вином, не имея никаких ограничений. Их дети вместе с отпрысками людей и комками шерсти гномов (до отрочества из-за обильных волос по телу их сложно отличить от кустов) играли на лужайке.
– Сорсе щисъ, – обратился к отдыхающим Галош на языке санов.
– Не пытайтесь, – на чистом людском сказал сан с окулярами. – Не хочу, чтобы дети слышали родной язык в отвратной форме. Лучше выпейте вина, – обладатель сломанного аккордеона сжал губы, но сохранил приветливое выражение лица. Вернее, ему так казалось. На деле, он будто раскусил горчичный шарик, что повара добавляли к мясу.
– Знаете, с удовольствием, – сказал Галош. Сан щелкнул пальцами и ожидающий за деревом слуга (человек) принес бокал. – Благодарю. М. М-м! Прекрасный букет.
– Выдержано на лучших муравьиных попках, – ответил сан. Шло отнял бокал от губ, пролив несколько капель на брусчатку, и вернул на поднос. Галош причмокнул языком, осматривая мерцающую жидкость.
– Будьте