Кронштадтский тупик. Анастасия Александровна Калько
Беллы, отметил ее сумочку от "Булгари", свежий гелевый маникюр на ногтях и хмыкнул:
– Да у него, наверное, квартира дешевле стоит, чем вы берете за свои услуги! Вы его защитите, а он потом бомжевать пойдет…
– Наша фирма хорошо зарабатывает и пользуется доверием клиентов, – парировала Белла, – и иногда мы можем себе позволить благотворительную акцию – беремся защищать человека, не имеющего возможности оплатить нашу работу, со стопроцентной скидкой.
– Пиаритесь, значит, – съязвил следователь, – небось, после такого красивого жеста к вам еще больше платных клиентов пойдет. В общем, так: меня ваша благотворительность не касается, но без договора о найме я вас к этому делу не подпущу. Мы законы соблюдаем, без адвоката задержанный не останется, дадим ему государственного защитника.
"Фима может спать спокойно. Этого надутого кретина я бы заигнорила даже на необитаемом острове после 10 лет вынужденного целибата!"
– Договор не проблема, – выпалила Белла вслух, – надо будет, принесу. И может, даже помогу вашему госзащитнику. А то вы уже изначально против задержанного настроились.
Выходя из отделения, Навицкая и Измайлова успели узнать, что задержанного зовут Егором Павловичем Степановым, ему 54 года. Он был в разводе и имел дочь Василису. 25-летняя девушка работала автомехаником в АТП. Сам Степанов – водитель городского автобуса и проживает на улице Восстания, а его дочь – в частном секторе у Каботажной гавани, в доме, завещанном ей бабушкой по отцовской линии.
Потерпевший, Богдан Данилович Гусев, 1977 года рождения, действительно оказался сотрудником МВД, почему-то всего лишь в чине капитана. Начинал он службу в Кронштадте и даже дослужился до майора, но несколько лет назад вдруг был переброшен, С понижением на одну звездочку, в Петербург. Там он занимал пост участкового в одном из районов Весёлого поселка. "Тоже мне, продвижение, – подумала Белла, – или его хотели выпихнуть хоть куда, или отослали от греха подальше, когда он влип в историю…"
"Зая", которой звонил Гусев, проживала на улице Мануильского. Перепуганная звонком из полиции нянечка детского сада, незамужняя Елизавета Архипова 1990 года рождения прибежала в отделение, когда Навицкая и Измайлова выходили. Она была похожа на хитроватую кассиршу, как их любили изображать в советских фильмах: сдобная блондинка с кокетливыми кудряшками вокруг свежего розового личика; губы в форме сердечка ярко накрашены. Как правило, такие девицы больше хихикают и строят глазки, но Архипова выглядела напуганной и обескураженной.
– Как же так? – жалобно вопрошала она, лихорадочно роясь в сумке в поисках паспорта. – Только что я с ним разговаривала… Приехать хотел, Новый год вместе встречать…
Наташа вспомнила разговор о холодце и нижнем белье и спешно вышла из помещения. Она все же сочувствовала чужому горю, и не хотела задеть подругу убитого неуместным смешком.
– Что, Наташка, новое расследование уже манит? – спросила Белла, выходя следом. – Я хорошо знаю этот твой блеск в глазах – как у снайпера,