Hi-Fi. Ник Хорнби
уже я читаю американский журнал. Ну вот и моя очередь варить кофе.
Около половины двенадцатого в магазин вваливается алкаш-ирландец по имени Джонни. Он исправно навещает нас раза три в неделю; ни у меня, ни у него не возникает ни малейшего желания менять давно известные сценарий и хореографию этих визитов. Во враждебном и непредсказуемом мире нам с ним есть на кого положиться.
– Джонни, пошел вон, – говорю я.
– Тебе что, мои деньги нехороши? – отвечает он.
– Денег у тебя нет. А у нас нет ничего, что тебе бы захотелось купить.
Эта реплика служит ему сигналом вдохновенно заголосить «All Kinds of Everything»[19] обожаемой его соотечественниками Дейны[20], что мне служит сигналом выйти из-за прилавка и потащить его к выходу, что ему служит сигналом уцепиться за стойку с пластинками, что мне служит сигналом, одной рукой распахнув дверь, а другой, разжав его хватку, вытолкнуть Джонни на улицу. Эти телодвижения были впервые исполнены нами года два назад, так что теперь мы отрабатываем их на «отлично».
Джонни – единственный клиент, обслуженный мной до обеда. Моя работа не для обладателей больших амбиций.
Барри появляется только после обеда, что в порядке вещей. Дика с Барри я нанимал на полставки, предполагая, что каждый будет работать по три дня в неделю, но вскоре оба начали приходить каждый день, в том числе и по субботам. Я растерялся, не зная, как к этому отнестись: если им вправду было некуда больше пойти и нечем больше заняться, не стоило заострять на этом внимание, чтобы, не дай бог, не вызвать у людей душевного кризиса. В итоге я решил немного повысить им зарплату и оставить все как есть. Барри счел прибавку знаком вдвое сократить проводимые на работе часы, и больше я ему зарплату не повышал. Это было четыре года назад, но он ничего, молчит.
Барри входит, напевая гитарное соло группы The Clash. Хотя «напевая» в данном случае неправильное слово – он изображает гитару, как это обычно делают маленькие дети: вывернув сжатые губы и стиснув зубы, издает что-то вроде «ДУ-ДУ-ДУ!». От роду Барри тридцать три года.
– Как дела? Эй, Дик, чего это у тебя за музон? Какой-то вонючий. – Он корчит рожу и зажимает нос. – Ф-ф-у-у!
Барри настолько зашугал Дика, что в его присутствии Дик редко раскрывает рот. Я вмешиваюсь, только когда Барри становится совсем уж агрессивным, а теперь молча смотрю, как Дик тянется к стоящей на полке над прилавком системе и выключает ее.
– Охренительно тебе благодарен. Дик, ты как ребенок, ей-богу. За тобой глаз да глаз нужен. Вообще не понимаю, с какой стати я должен с тобой нянчиться. А ты, Роб, чего не следишь, что он ставит? Ты разве не для этого здесь сидишь?
Его речь льется с неослабевающим напором, и более или менее постоянно он несет всякую чушь. Он много говорит о музыке и еще больше о книгах (о Терри Пратчетте и других, лишь бы писали про монстров, далекие планеты и тому подобное), а кроме того, о кино и женщинах. Цитируя The Licorice Comёts – музыка, девочки и т. д. Но все им сказанное сводится к голому перечислению:
«Все, что вижу вокруг», далее по тексту: «…напоминает мне о тебе».
Дейна – двадцатилетняя ирландка Дейна Розмари Скаллон, совершенно неожиданно победила на «Евровидении-70» с песней «All Kinds of Everything» и сразу же стала кумиром Ирландии. Впоследствии – католический деятель, депутат Европарламента и т. д.