Особые отношения. Дуглас Кеннеди
мне время на раздумье. Да, мы дважды в день разговаривали по телефону и даже один раз пообедали вместе – и при этом ухитрялись обходить молчанием вопрос, который интересовал обоих. В конце концов я спросила:
– Ну что, ты уже сообщил в «Кроникл» о своем решении?
– Нет, я ведь ожидаю кое от кого уточнений.
Говоря это, Тони слегка улыбнулся. От него ожидали ответа, но он не хотел давить на меня. А я невольно сравнивала его с Ричардом Петтифордом, поведение которого не выдерживало никакого сравнения с терпением Тони. Пытаясь уговорить меня выйти за него замуж, Ричард то и дело выходил за рамки дозволенного, обращаясь со мной (чисто адвокатские штучки), как с упрямым присяжным, которого нужно заставить поменять точку зрения.
Я спросила:
– В ближайшие три месяца ты не уедешь?
– Нет, но главному редактору нужен мой ответ до конца недели.
И он сменил тему.
Тем временем я не только все обдумывала, но еще и сделала множество важных телефонных звонков, первый – Томасу Ричардсону, главному редактору «Бостон пост», человеку, с которым у меня сохранялись теплые, даже сердечные отношения, хоть и на изрядном расстоянии. Янки старой закалки, он, как и я, ценил прямоту. Поэтому, когда он взял трубку, я была с ним совершенно честна. Я объяснила, что выхожу замуж за журналиста из «Кроникл» и собираюсь переехать в Англию. Еще я сказала, что «Пост» для меня – родной дом и я хотела бы остаться в газете. Но нужно учитывать и то обстоятельство, что я жду ребенка, а значит, месяцев через семь мне неизбежно потребуется отпуск на двенадцать недель.
– Ты ждешь ребенка? – В его голосе слышалось искреннее удивление.
– Похоже на то.
– Так это же чудесная новость, Салли. И я прекрасно понимаю, что ты хочешь родить и растить его в Лондоне…
– Но мы переедем туда не раньше, чем через три месяца.
– Что ж, я уверен, за это время мы подыщем тебе место в нашем лондонском отделении. Один наш корреспондент как раз поговаривает о возвращении в Бостон, так что со временем ты подгадала как нельзя лучше.
Меня слегка встревожило то, как легко босс отнесся к идее моего переезда в Лондон. Теперь у меня не было отговорок, чтобы отказаться следовать за Тони. Узнав, что мой перевод в лондонское отделение «Пост» – дело вполне реальное, я ощутила настоящий страх перед предстоящими глобальными переменами. Конечно, реакция босса обнадеживала: он не счел меня предателем. И мне не грозил перевод куда-нибудь в Улан-Батор. И я не теряла работу. Ну а что, если окажется, что сидеть в конторе невыносимо скучно? И неужели мы теперь привязаны к Лондону до конца наших дней?
– В конце концов, мы не из тех, кто ограничивает чужую свободу, правда? – спросил Тони.
– Ни в коем случве, – ответила я.
– Рад слышать, – фыркнул он. – Стало быть, это еще не конец света, если мы поженимся через пару недель, а?
– С каких пор ты стал таким романтичным?
– С тех пор, как поговорил с одним парнем в нашем консульстве.
Оказалось,