Год ведьмовства. Алексис Хендерсон
найдут
И жизнь их будет прервана.
После церемонии закатили пир, один из самых обильных со времени осеннего сбора урожая. Гостей Лии и пророка разместили за девятью столами, такими длинными, что каждый тянулся из одного конца церковного двора до другого. Все они были заставлены разнообразными блюдами и яствами: тушеной говядиной и картофелем, жареной кукурузой, хлебом и сыром. Пили яблочный сидр и ячменное вино, которое мужчины хлестали из огромных деревянных кружек, проливая пену на свои бороды. На десерт угощались моченой сливой со сливками и сахаром.
В небе, усыпанном звездами, висела наливная круглая луна. Гости гуляли на широкую, пировали, общались и смеялись, опьяненные силой обряда. Семьи собирались вместе, и жены пророка ходили между столами, ухаживая за гостями и находя время перемолвиться словом с каждым.
Во главе пиршества, за маленьким столиком, накрытым на двоих, восседали Лия и ее супруг, пророк. Девушка улыбалась, невзирая на боль в свежей ране, которую успели промыть и перевязать. Когда она увидела Иммануэль, сидящую с Мурами в задней части церковного двора, улыбка Лии стала еще шире. Ее глаза сверкали в свете костров, щеки румянились от жары и, возможно, от выпитого сверх меры ячменного вина. Пророк сидел рядом, опираясь локтями на стол и сцепив пальцы в замок. Когда он проследил направление взгляда своей молодой жены, у Иммануэль возникло стойкое ощущение, что пророк изучает ее.
При этой мысли холодок пробежал у нее по спине, но не успела она отвести взгляд, как пророк встал, и его паства вмиг стихла. Он отвернулся от Иммануэль и, обогнув стол, обратился к собравшимся:
– Сегодня мы отмечаем радостное событие, – произнес он слегка охрипшим голосом. – Я вступаю в священный союз с праведной дочерью Отца нашего, и за это воздаю благодарность.
Гости захлопали в ладоши.
– Отец в своем божественном провидении наградил меня многими женами, каждая из которых воплощала добродетели нашей веры. Посему я хотел бы почтить Отца нашего в ознаменование Его бескрайней милости и щедрости, – он прервался, чтобы прокашляться в складку рукава, затем оправился и продолжил с улыбкой: – Выносите ведьм.
Прихожане возрадовались. Мужчины высоко поднимали кубки, жены стучали тарелками по столу, дети хлопали себя по коленям и животам. Под звуки фанфар из собора вышли апостолы, неся чучела, изображавшие женщин. Чучела крепились на железных крестах таким образом, что деревянные руки фигур были простерты в стороны, а шеи и тела связаны веревками.
Завидев их, толпа взорвалась аплодисментами. Подняв кулаки в воздух, мужчины выкрикивали проклятия ветру.
Вперед выступил апостол с первой ведьмой – небольшим плетеным чучелком ростом едва ли выше Онор.
– Это Мерси, – сказала Анна, улучив момент для обучения дочерей тонкостям веры.
Следующий апостол держал свою ведьму высоко над головой, и ее сорочка неистово развевалась на ветру. Когда ее юбка взметнулась вверх, обнажая срамное место, некоторые из мужчин, что понаглее, стали глумиться:
– Блудница! Потаскуха!
– А кто бы это могла быть? – Анна ткнула пальцем