Семь возрастов смерти. Путешествие судмедэксперта по жизни. Ричард Шеперд
и порой просто срывался. Но я не помню подробностей всего этого… А потом лишь сожалел о том, что сделал. Я не могу это объяснить. Это было как в тумане.
ДОЗНАВАТЕЛЬ: Ребенок много плакал, так ведь?
ОТЕЦ: Ее плач меня доставал, раздражал, и, думаю, я… как уже сказал… я сорвался и набросился на нее. Не помню, как или почему. После я помнил лишь то, что очень сожалел об этом.
ДОЗНАВАТЕЛЬ: Ребра ребенка были сломаны около десяти дней назад. Можете нам рассказать, как это произошло?
ОТЕЦ: Я толком не помню, если честно, это могло случиться когда угодно. Я правда не понимал, что делаю…
ДОЗНАВАТЕЛЬ: Как, по-вашему, были сломаны ее ребра?
ОТЕЦ: Должно быть, я шлепнул ее или слишком сильно сжал в руках, сдавил, ну, не сдавил, а прижал к себе, чтобы она замолчала. Я не хотел сделать ей больно.
ДОЗНАВАТЕЛЬ: Но ребенок в таком возрасте…
ОТЕЦ: Я ее любил.
ДОЗНАВАТЕЛЬ: Мне нужно выяснить, как в точности она получила эти травмы, Аарон. Вы не могли бы с этим помочь?
ОТЕЦ: Возможно, я ее ударил.
ДОЗНАВАТЕЛЬ: Вы ее ударили?
ОТЕЦ: Скорее всего, я ее ударил. Я признаюсь в этом, но не могу вспомнить, когда именно и почему это произошло.
ДОЗНАВАТЕЛЬ: Нам важно, как это произошло…
ОТЕЦ: Я не смог бы сделать что-то подобное осознанно, понимаете, я не мог просто подумать: нужно ее заткнуть, так что я ее ударю. Я бы так не сделал. Я не такой человек. Со мной случилось нечто такое, из-за чего я сорвался… На меня столько всего навалилось, я так переживал из-за увольнения, но не помню, как это делал.
ДОЗНАВАТЕЛЬ: Но каждый раз, когда вы ее били, вас терзало чувство вины?
ОТЕЦ: Я лишь пытался ее успокоить и утешить. Не помню, как это делал, помню лишь чувство вины после этого.
ДОЗНАВАТЕЛЬ: Но сначала вы ударили ее по лицу, затем сломали ей ребра, а потом проломили череп… И вы не помните?
ОТЕЦ: Я бы никогда, никогда не сделал ничего, чтобы ей навредить, можете мне поверить. Если бы отдавал отчет в своих действиях. Очевидно, в тот момент я не отдавал.
ДОЗНАВАТЕЛЬ: Вы сказали своему другу, что ненавидите ребенка.
ОТЕЦ: Нет, это неправда.
ДОЗНАВАТЕЛЬ: У вас не было к ней ненависти?
ОТЕЦ: Когда она плакала, я не испытывал ненависти к ней, это просто меня изводило.
ДОЗНАВАТЕЛЬ: Ваш друг сказал, что вы использовали слово «ненавидел».
ОТЕЦ: Может, я и правда такое сказал.
Живую дочь немедленно изъяли из-под опеки родителей, и после очень непростого судебного разбирательства – непростого из-за того, что ни один из них не признался, что ему что-либо известно о полученных ребенком травмах, – отца признали виновным в убийстве и жестоком обращении с ребенком, а мать – в последнем.
Судя по протоколам допросов, отец прекрасно знал, как следует себя вести: как взрослый, который любит своих детей. Кроме того, он знал, как вел себя на самом деле: жестоко.
Осознавая это несоответствие между человеком, которым он хотел быть, и тем, кем был на самом