Репортаж из леса. Антон Ратников
я пробовал кричать, но даже эхо не отзывалось. Стало грустно. Вот и эхо от меня отбилось…
Пару раз до меня доносился звук приближающейся электрички. Кажется, она недалеко. Я шел на звук, но найти загадочную железную дорогу не получалось. В следующий раз звук блуждающего пригородного поезда слышался с противоположной стороны. Просто издевательство! Я уже подумал на лешего. Но леший и электрички – это из разных опер. Хотя кто знает, на что способно новое высокотехнологичное поколение леших!
Прошло часа два. Или три. А возможно, гораздо больше. В лесу время идет как-то криво, прихрамывая на левую ногу, нарезая круги. Тоже, наверное, грибы ищет…
Солнце на пару минут показалось, потом снова скрылось. Мигнуло, как фонарь…
Я забрел в какую-то чащу и с трудом выбрался оттуда, едва не потеряв сапог, – в чаще, кроме деревьев, сующих в глаза ветки, было еще и подтоплено. Из болота вытекал ручеек. Я присел рядом с ним и принялся грустить и курить.
– Извините, мужчина, а не угостите сигареткой?
Я подпрыгнул. Позади меня стоял грибник в защитном костюме. Лицо скрыто бородой. Казалось, она растет даже на глазах. Я уже хотел спросить его: «А вы случайно не леший?» Но не стал. Еще обидится, устроит скандал, мордобой…
– Вы – человек! – сказал я утвердительно.
Человек посмотрел на свои руки и грудь.
– Не без этого…
Мне было немного стыдно говорить, что я потерялся. Я угостил его сигаретами и стал спрашивать про добычу. Грибник расплылся в улыбке и показывал грибы, будто это драгоценные жемчужины, добытые со дна морского.
– А у вас, я смотрю, не густо.
– Да я больше погулять…
– Понятно, – сказал грибник. Он поправил котомку и засобирался в путь. – Пойду я.
– А можно с вами?
– Можно.
Мы пошли вдоль ручья. Оказалось, что здесь есть тропинка, широкая. Грибник шагал с хорошим темпом, и я в своих сапогах едва успевал за ним.
Иногда я думал: а куда меня ведет этот странный человек? Вдруг это действительно какой-нибудь леший, Пан или просто маньяк-грибник? Мало ли кто ходит по лесам. Тропинка петляла между деревьев, и я чувствовал себя заключенным в лихой лабиринт.
Иногда грибник оборачивался и как-то странно улыбался, смотря в мою сторону, а потом кивал головой. Может быть, он хотел меня подбодрить, но у него получалось только нагнать жути.
Наконец мы стали забираться на какой-то холм. Грибник это делал с легкостью атлета, мне же пришлось повозиться. Это был настоящий сизифов труд, только без камня. Но поднимать себя в гору оказалось не многим легче, чем камень. Я вытирал пот со лба, цеплялся руками за кусты, падал на колено, снова вставал.
Когда я поднял глаза – а до вершины оставалось еще, может быть, десяток метров, – то увидел, что грибника и след простыл.
– Эй! – крикнул я. – Где вы?
Никто не ответил. Я засуетился, запыхтел, как трактор. Стало страшно. Подумалось, что это какая-то