Angulus / Opticus. Третья книга стихотворений. 2009–2011 гг.. Сергей Магид
уметь
чтобы быть
если это уже было
я сделаю вид что мне все равно
и сделаю это вновь
и по-своему
если то что я сделаю
окажется всем известным
никому не нужным
и давно потерявшим смысл
я найду этот потерянный смысл
посмотрю ему в глаза
мы помолчим друг с другом
день месяц год
и тогда быть может
он заговорит со мной о том
чего еще не было.
26._в понедельник после Рождества
в понедельник после Рождества,
просветленный, пришел на службу.
первая книга, которую надо занести в каталог:
«Очерки современных казней», москва, 1906.
белостокский погром.
фотографии обезображенных трупов.
родные, молча сидящие рядом.
задранные к небу бороды.
открытые непонимающие глаза.
штаны спущены ниже пояса, рубашки задраны,
белые животы, потому что били по головам.
зимель цукерман, берель пат, мордхе левин,
ицхок гвирцман, шлема сшицкий,
блюма лапидус (была женщиной),
хаим фредкин, абрам махай,
семья айнштейн (три женщины, двое мужчин),
шимой эпштейн, трое неопознанных,
шлема пружанский, арон лапидус, зорах панде, ицхок небель
и двое сгоревших.
никто из них не канонизирован,
не признан мучеником, святым, блаженным,
хотя бы праведником,
ни о ком из них не написаны книги
отечественными и иностранными авторами,
никем не рассказаны трогательные истории их любовей,
дружб, надежд, вер, неизлечимых детских болезней,
никому из них не поставлен памятник,
увлеченные краеведы не собирают их телесные останки,
не проводят экспертиз, не исследуют дворы, чердаки, подвалы,
в которых они были убиты.
ставлю подпись, укладываю файл, закрываю книгу,
кладу к другим, тянусь за следующей.
«Царственные страстотерпцы», москва, 2006.
библиотекари – как врачи: им надо спасать всех,
чьи истории записаны.
даже когда дрожат руки
и слезы, невидимые миру,
стоят в глазах.
27._в конце лета 68-го дежурил ночью
в конце лета 68-го дежурил ночью
на его восемнадцатой радиостанции.
слушал радио Люксембург
с клёвым джазом.
кажется, телониус монк это был или дэйв брубек, не помню.
но классная тема прокручивалась в квадрат,
когда рыжий сержант-сверхсрочник по кличке микадо
сунул голову в фургон и крикнул,
перекрывая ударные:
серега, в бога душу мать,
да лучше б я негром был в америке.
чем что, спросил я сверху.
как что, как что, крикнул микадо снизу,
наши же в праге, заткни свой гребаный Люксембург,
голоса давай.
пришлось вырубить телониуса монка
или