Дублер. Марика Девич
была простым редактором. Григорьева устало и грустно посмотрела на продюсера. Выдохнула дым, задумчиво глядя на колечки.
– Какой маникюр, какой любовник, Свет.
Ее творческая душа еще не отстрадала.
– Чувствую себя как лимон выжатый. Ненавижу писать. Руки опускаются.
Семагина снисходительно засмеялась.
– Это мы уже проходили. Месяца не продержишься! Это же твое! Ты у нас такая талантливая, такая умница.
Похвала – она и кошке приятна. Григорьева смягчилась. Но еще немного для вида покочевряжилась.
– Про что писать? Все написано.
– А далеко ходить не надо. Идем! – потянула Семагина.
Проскользнув на съемочную площадку, Семагина лукаво подмигнула Григорьевой.
К этому моменту реквизитор застелила постель, двое рабочих волоком вытащили кресла и примостили рядом. Затем вкатили прикроватный столик, который реквизиторша тут же принялась сервировать, как гостеприимная хозяйка: чайный сервиз, пироженки, сырку подрезать. В круг света вышла уже знакомая главная актриса Рената, переодетая в обтягивающий плюшевый домашний костюм, и приветственно развела руки, встречая свою экранную подругу. Экранные подружки уселись в кресла у столика, держась за руки.
Рената приготовилась рассказать свои новости, а ее подруга – подавать нужные реплики. В драматургии называется «конфидент». Это слово мало подходило второстепенной героине простоватой внешности, но с живым лицом и черными, как у режиссера, глазами. «Конфидент» явно уступала в красоте Ренате, но в ее лице была подкупающая милота.
Гримерша Валя закапала Ренате в глаза, у той потекли слезы. Диалог был «с подхвата», чтоб избежать ненужных повторов того, что зритель уже и так видел.
– Он так и сказал? – спросила подруга.
– Да! Он мне больше не верит! – схватилась за салфетку Рената.
Подруга ужаснулась, как будто эта драма была ее личной, как и полагается подруге главной героини.
– Он что, узнал про…
Рената заткнула подруге рот ладонью.
– Тихо!
Подруга героини встревожилась не на шутку.
– Думаешь, теперь он отменит вашу свадьбу?
Рената посмотрела не на подругу, а в камеру, сделав страшные глаза.
– И тогда все, конец.
Подруга героини, выждав положенное ГВГ (что означает в сценарии «глаза в глаза»), с жаром схватила Ренату за руки и произнесла:
– Не конец. Я знаю, что мы должны делать.
Доценко снял наушники и скомандовал:
– Стоп. Снято. Умнички, девочки.
Подруга героини подошла к режиссеру и чмокнула его в щеку, с интересом заглянула в экран.
– Пап, ну как получилось?
Доценко одобрительно кивнул:
– С первого дубля, Лисеныш, спасла отцу день.
Подругу героини звали Лиза. Но папа никогда не называл ее по имени, а только так – Лисеныш.
Подошла Рената и тоже взглянула в камеру.
– Как получилось?
– Нормально, – преувеличенно озабоченно ответил Доценко, – но надо бы нам, конечно,