Тайна чудесных кукол. Анастасия Евлахова
подвалы!
И добавлял:
– Самого бы в подвалы…
Древесину для кукол сушили на солнечной террасе у розария, а потом складывали на хранение в тени, все там же, на свежем воздухе, под стеклянным козырьком. Эту древесину специальным заказом привозили с островов Чи-Рино: только там росли белые кедры, с сердцевиной нежной и податливой, идеальной основой для чудесных кукол, и обращаться с таким богатством требовалось со всей осторожностью. Хранить ее в подвалах, конечно, было нельзя.
А вот обыкновенное дерево – поленья из ясеня или дуба – складывали внизу без опасений. Именно из этих заготовок отец и сбивал своих помощников, от которых теперь уносила ноги Инга. Там же хранились ломаные Деревяшки и те, что по тем или иным причинам не удались или не заработали. Механическую начинку отец обычно вынимал и пускал на других кукол, а вот пустые тела оставлял. Кажется, ему просто жалко было избавляться от собственных творений, какими бы они ни вышли. Еще внизу хранились простые ткани, из которых можно было нашить мундиров или каких-нибудь крестьянских платьев для массовки. И уж конечно, никакого ниахского шелка в запаснике не хранилось и храниться попросту не могло.
Дверь в запасник стояла распахнутой, но Инга отчего-то заколебалась. Она слышала, как возится внутри отец, как что-то грохочет и шуршит за темноватым проемом, но заходить ей сразу расхотелось. Отец приказал своим слугам ее не выпускать. Почему?
Инга притаилась за аркой и тихо протиснулась внутрь, но отца не увидела. Вот странно! Запасник помещался в комнатке, которую можно было охватить одним взглядом. Обыкновенный склад, как и те, что расположены прямо под кухней, где хранятся бочки с вином и сидром, сыры с колбасами, варенья и соленья. Через маленькое окошко, втиснутое под потолок, просачивалось немного света, но сундуки с тканями, полки с маслами и натирками, куклы, их остовы, скелеты и растерзанные тела – все это было как на ладони. Прятаться тут было негде, разве что лечь ничком за какой-нибудь чемодан или спрятаться в пузе сломанного механического бизона. Только вот зачем?
Инга несмело перешагнула порог и только теперь заметила, что комод у левой стены чуть сдвинут в сторону. А прямо за ним раскрытый проход. Другая комната? Второй запасник, тайный? Но что же там хранить? Инга подобралась ближе, заглянула под низенькую, в половину человеческого роста, арку и чуть не ахнула.
Секретное помещение оказалось комнатушкой в полтора шага. В такой разве что штабель винных бутылок хранить – тут даже круги королевского перечного сыра не поместятся. А вот для узких, в два пальца шириной, полок и одной-единственной куклы места хватило.
Кукла была высокой, под человеческий рост, как и все чудесные. Нежная кожа и четкая мимика: лицо застыло в какой-то муке, руки протянуты вперед будто в мольбе, а пальцы ровные, гладкие, нигде не переломанные. Куклу, казалось, остановили на середине завода. Она что-то недовыполнила, недовыразила, и весь ее вид, вся ее поза выражали обиду. «Я живая, – словно говорила