Разворот на восток. Александр Михайловский
что кольнуло меня прямо в сердце… В каком-то стыдливом отчаянии она просила меня не уходить. И, будучи так близко к ней, я вдруг увидел, что она красива. Что у нее зеленые глаза с желтыми искорками, вздернутый носик, маленький шрам над правой бровью… Платок соскользнул с ее головы. С коротким ежиком светлых волос она напоминала воробушка и выглядела так мило и беззащитно, что у меня перехватило дыхание. И от этих непривычных чувств я даже немного растерялся.
До нас уже не один раз доводили приказы о строжайшей недопустимости насилия по отношению к местному женскому элементу, но ни о каком насилии в случае с Кларой не могло быть и речи. Нужно было быть полным дураком, чтобы не понять, чего она хочет от меня. Конечно, постараюсь ее утешить, сделать так, чтобы ее возвращение в родной дом стало по возможности приятным… А что будет дальше – об этом я не задумывался.
Когда Клара ушла в ванную, я даже приготовил для нас двоих ужин, пожарив банку американской свиной тушенки с омлетом из американского же ячного порошка. И я видел, как она была смущена и даже шокирована в этот момент. Мне рассказывали, что тут, даже когда местные едут в гости к ближайшим родственникам, они впереди себя высылают деньги на собственный прокорм. Нам, русским, такого низменного меркантилизма попросту не понять, а им не понять нашей широты души. А может, все не так плохо, и это потребительское отношение к людям у местных европейцев исключительно от долгой жизни в тяжелых условиях буржуазной действительности. Мне хочется верить, что после вхождения в состав Советского Союза эти люди смогут взглянуть на жизнь шире и понять, что ценность жизни не измеряется одними только шекелями, гульденами, марками, франками и песетами, что самое главное в ней – душевная теплота и обычное человеческое участие.
Я не знаю, будут ли у нас с Кларой в дальнейшем какие-либо отношения, но хочу, чтобы все у нее в дальнейшем сложилось хорошо. Ведь в числе прочего, и ради таких, как она – чистых и ни в чем не запятнанных – мы пришли в Европу, освобождая ее от ужасов нацизма-сатанизма. Но если утром она сама опять скажет мне: «Не уходи», то надо будет сразу объяснить ей, что такие вещи можно делать только в случае серьезных намерений, а потом, в случае ее согласия, пойти к нашему замполиту товарищу Гвоздеву и обрисовать ситуацию. Скрывать связь с местной жительницей для красного командира недопустимо, и в то же время, если мы все сделаем без утайки, дело будет рассматриваться в индивидуальном порядке, и при этом главную роль сыграют как чистота анкеты невесты, так и боевые заслуги жениха.
30 сентября 1943 года, восемь часов утра. Германия, провинция Остмарк, Вена, жилой комплекс на Энгельс-плац (бывшая Петер-Абель-плац).
Когда я проснулась, испытывая во всем теле чувство неги и удовлетворения, Симеон был одет, гладко выбрит и держал в руках свой