Разворот на восток. Александр Михайловский
дойти, что он имеет в виду. Может быть, я еще недостаточно хорошо владею русским языком, чтобы правильно понять то, что он сказал? Серьезные намерения? Нет, я не понимаю… Не может быть, чтобы речь шла об этом… Какие «серьезные намерения»? Он, должно быть, шутит. Или я и вправду не понимаю всего смысла сказанного…
– О, ну тогда ты делать мне предложение? – спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал весело, как будто я поддерживаю шутку, хотя на самом деле сердце мое полнилось болью. – Это есть хорошо – делать предложение после один ночь любовь! – Я звонко рассмеялась – лишь бы он не заметил, как я страдаю. Как не хотелось казаться перед ним глупой, привязчивой овечкой! Он ничего не должен заподозрить…
Я разошлась:
– Это похоже как синема… Сказка! О нет – фантастиш! Я не видеть такой синема, как там постель, и сразу – как это, стать муж и жена… Значит, мы жениться, Симеон, да? – Я вновь залилась смехом, в котором уже начали звучать истерические нотки.
Но он вдруг стал донельзя серьезным. Складка залегла меж его бровей.
– Именно так, – кивнул он, выпрямившись. Голос его прозвучал твердо; он строго и вместе с тем нежно смотрел на меня, отчего мой дурацкий смех мгновенно умолк.
Он слегка прокашлялся и стал говорить тихо и веско, глядя прямо мне в глаза:
– Разве ты не видишь, что это была действительно ночь любви между половинами одного целого, а не случайная постельная встреча двух чужих людей, когда уже через два дня не помнишь лица своего мимолетного партнера? И, кроме того, я ведь не просто случайный встречный с соседней улицы, а советский командир. Одно дело, если я буду спать с тобой без всяких обязательств, что крайне аморально, и совсем другое – если ты будешь моей невестой, будущей женой, а станешь ты ею сразу после того, как закончишь свои учительские курсы и получишь права советского гражданства. Школьный учитель – это очень высокий общественный статус. В противном случае, если ты ответишь мне отказом, то нам следует расстаться, и лучше всего немедленно, чтобы не усугублять ту сердечную рану, которую мы можем нанести друг другу.
Он замолк. И смотрел на меня как-то настороженно. А я… Мне вдруг стало так стыдно… Все во мне перевернулось от его слов, сказанных с такой страстью и убеждением… Я судила о нем по другим мужчинам, я применяла к нему привычные мне критерии… А он был искренен… И говорил мне правду, даже и не думая шутить. Но это же просто невероятно… я даже и предполагать не могла, что все может быть ТАК… Я, конечно, пыталась фантазировать, как завлеку его, привяжу к себе со временем, если он будет периодически забегать ко мне… Но при этом я понимала, что это – не более чем глупые грезы. От меня здесь мало что зависело…
На моих глазах выступили слезы. Он молчал, но вся его страстная, немного сумбурная речь все еще звучала в моей голове, и я чувствовала, как неудержимо падаю в какую-то блаженную пропасть… Еще несколько минут назад все для меня было очень грустно, и я не могла даже и мечтать прожить всю жизнь с этим добрым и ласковым красавцем, каждую ночь