Мужское счастье. Петр Ингвин
держался отдельно. Натуля всегда ходил в майке, и только в душевой Иван увидел у него на животе резаную рану в виде трех знакомых букв. Большие «П», «О», «Л». Вот бы капитану Стольскому показать, порадовать.
– Что это значит? – спросил Иван, не приближаясь к Натуле, чтобы не «зашквариться».
– Хрен ее знает. – Натуля почесал живот как раз в районе надписи. – Обиженные мной знакомые сделали, чтобы не забывал.
– Чего не забывал?
– Того, что сделал.
– А что сделал?
– Не сделал того, что обещал.
– А что обещал?
– Забыл.
Натуле не хотелось говорить на эту тему, но отказать он не имел права, масть заставляла его продолжать разговор с более «статусным» и, в первую очередь, более сильным собеседником. Соседи накидали Ивану вариантов перевода надписи: «Половой», «Полчеловека», «Пардон, Окончательно Лоханулся»… Иван слушал и понимал, что версии ничего не значили, они придумывались на ходу, для смеха. Истинного значения слова никто не знал, а говорить правду Натуля не собирался.
Через два дня случилось чудо. При задержании Иван просил родителей позвонить армейскому другу Коляусу, чтобы помог чем сможет. Обросший связями в силовых и правовых ведомствах, Коляус помог. К делу подключился нанятый через него адвокат, и на следующий день Ивана перевели на подписку о невыезде. Это позволило ждать суда на свободе, а не в следственном изоляторе.
Два месяца, пока шло следствие и готовилось к рассмотрению дело (собственно следствие прошло быстро, остальное время заняла очередь в плотном расписании судьи), Иван не пил. Как отрезало. Точнее, отрезвило. Без алкоголя жизнь получалась интереснее в целом, но скучнее по вечерам. Нормальные деревенские девки воротили нос, они помнили «подвиги» Ивана и в исправление не верили. Оставшимися он брезговал. А душа требовала любви.
Настал день суда. На судебное заседание в районный центр приехало, казалось, все Безводное от мала до велика. Раньше, говорят, достаточно было потерпевшему забрать заявление, и милиция прекращала дело – для улучшения статистики. Где те чудесные времена? Милиция переименовалась в полицию, и дела теперь возбуждались по факту преступления. Чтобы замять, замирившись с соседом, речи не шло. Опять же, статистика виновата: раскаявшийся преступник содеянное не отрицает – процент раскрываемости увеличивается. Одно хорошо: в таких случаях много не давали. Ухудшали положение два отягчающих обстоятельства – алкогольное опьянение и применение специальных навыков. Бойцы с подготовкой как у Ивана использовать ее в мирное время не имели права.
Иван починил деду Филату не только разрушенное, но и прочее, что покосилось или непонятно как держалось, помогал по дому и по хозяйству, пока гипс не сняли, и в возмещение ущерба купил телевизор во всю стену – у деда Филата было плохое зрение. Большинство односельчан выступало за молодого водителя горой, поручились почти поголовно, а на суде наперебой расхваливали и уверяли,