Трон Персии. Книга первая. Наставник. Константин Пылаев
разлетелась, а остатки упали на землю. Персы ликовали.
– Вот так должно быть в бою, моя госпожа. – заявил пращник.
– Что ж, ты был убедителен. – с мнимым безразличием признала его победу царица. – А с луком ты управляешься так же?
– Лучше. – самодовольная ухмылка не сходила с лица Тарша. Он не сдержался и подмигнул Дакоту. Его уже понесло – перед ним была женщина, пусть чужая, пусть нелюбимая, но она должна им восхищаться. Теперь и он желал, чтобы эта заносчивая гордячка смотрела на него с обожанием. И по её глазам видел, что близок к цели.
– Тогда твоя очередь быть первым. – указала ему Мандана. – И пой.
Тарш взялся за лук. За него он отдал купцу с севера баснословные деньги, на которые можно было кутить не скупясь год или же купить небольшой табун. И не жалел. Заодно приобрёл двенадцать тетив и шесть костяных колец для стрельбы. Мало разбирающийся в воинском деле купец неуклюже показал ему, как пользуются ими скифы, но Тарш мгновенно понял и оценил всё удобство нового способа захвата тетивы.
Открой свой лик: садов, полных плодов, я жажду,
Уста открой: мёда сладостных рос я жажду,
Откинь ткань облаков, солнце, лик свой яви,
Чтоб радость мне блеск лучезарный принёс, я жажду.
Он прервался и отпустил тетиву. Стрела легла точно в центр плохенького плетёного щита. Повернулся к царице и поклонился.
Призывный звук твой слышу и вновь лететь,
Как сокол в руке царя – к свершению грёз я жажду,
Сказала ты мне с досадой: “Прочь от меня!”
Но голос твой слышать и в звуке угроз я жажду,
Снова выстрел – и вторая мишень поражена. Ни персы, ни мидяне не произнесли ни звука, слушая дивный голос и молча восхищаясь его талантом. Тарш положил на тетиву сразу две стрелы.
Сурово ты молвишь: “Зачем не прогнали его?”
Из уст твоих слышать и этот вопрос я жажду,
Из сада друга, о ветер, повей на меня;
Вдохнуть аромат тех утренних рос я жажду.
Первая лишь чиркнула по краю и отскочила, зато вторая впилась куда следует. Он достал ещё одну.
Мне без тебя этот шумный город – тюрьма;
Приютом избрать пустынный утёс я жажду.
На площади с чашей, касаясь любимых кудрей,
Средь пляски вкусить сок сладостных лоз я жажду.
Мне скучно средь духом убогих людей. (Ибн аль-Фарид)
Он вскинул лук, разводя руки, и стрела взметнулась ввысь. Среди всех зрителей не нашлось ни одного, кто бы не проводил её взглядом. Их сердца успели трижды толкнуть кровь прежде, как она упала с небес в несчастные останки расколотого камнем щита.
Десять мидийских лучников тоже отстрелялись, и пусть только трое из них не попали в свои мишени, такого впечатления они не произвели – в отличие от них, певец делал всё это непринуждённо. Будто играючи.
Мандана украдкой бросала на него взгляды, и каждый раз, ловя их, Тарш неизменно томно прикрывал глаза. Они оба достигли того, чего хотели – он вернул её расположение, она – убедила себя,