Больница. Повести и рассказы о любви. Вадим Андреев
на столе, а Слава спала мертвецким сном. Вот скажите, можно ли так напиться двумя бутылками пива? И санитарки у меня сегодня нет ни одной, – поболели все.
– Нельзя. ТАК нельзя даже четырьмя бутылками. Проверь-ка, Вика, запас спирта.
Когда Вика вернулась чернее тучи, я и без слов понял ее ответ. Запас спирта на выходные отсутствовал. Сестричка села рядом со мной, уткнулась мне в плечо и расплакалась.
– Сука такая. Меня предупреждали, что у нее и ранее были такие залеты. Поговаривали даже, что у нее запои бывают. Он нее с самого начала работы, как мне показалось, пахло перегаром…
Так вот оно что такое! Теперь части пазла складывались. Она в запое. Пришла ко мне за пивом для того, чтобы опохмелиться. Потом смешала спирт и пиво и теперь ее не добудишься.
– Доктор, тут еще проблема. Знаете, того инвалида детства? Ну, из второй палаты.
– Помню, видел его у вас уже несколько дежурств, – маленький карлик с горбами на спине и передней части грудной клетки, с покрученными руками и ногами, с практически идиотским выражением лица… Помню, помню. – И что с инвалидом?
– Да с инвалидом ничего. Он как ее увидел через дверь, так рванулся к Славе и попытался изнасиловать ее. Та в полном отрубе ничего не слышит и не чувствует. Я с таким трудом оттащила его от нее, но он умудриться украсть ключ от сестринской, снова попытался туда прорваться. С буквально мокрой тряпкой опять отбила напарницу. Но его возбуждение не спадает. Он попытался напасть на меня, когда я была одна в манипуляционной. Я просто не знаю, что мне делать. Я боюсь и не хочу сдавать Славу. И боюсь, что этот урод подловит меня, когда я усну, и изнасилует меня.
Вика рыдала, скорее всего, и от страха, и от напряжения, от безысходности, и от усталости. Больные уже давно разошлись по палатам спать, а она и на посту боялась сидеть, и в сестринской ей негде было лечь, – не хотелось рядом с подругой нюхать ее «выхлоп».
– Запри Славу в сестринской, а сама ляг в ординаторской. У тебя есть ключ от ординаторской?
– Ключ есть. Но меня потом будут долго ругать. Мне нельзя там находиться во время дежурства. Заведующая меня просто убьют вместе со старшей сестрой. А объяснить причину я не смогу, потому что тогда уволят Славу.
– Ладно, давай сделаем так. Я ведь пришел посмотреть тяжелую больную? Вот и давай я останусь в ординаторской, чтобы наблюдать за ней до утра. Ты тоже там устроишься, а меня никто убивать за это не станет.
Пока я сидел на посту и писал истории болезни, Вика радостно помчалась за ключом, разложила диван в ординаторской, постелила там чистую постель, потом позвала меня. Я проверил, что Слава хорошо заперта в сестринской и пошел в темную ординаторскую. Я был уверен, что Вика разложила для себя второй диван и был очень удивлен, когда лег в темноте и нащупал крепкое девичье тело около стенки.
– Не гоните меня. Я всё равно боюсь этого уродца. Он на меня через Вас не полезет, мне так будет спокойно.
– Так ведь дверь в ординаторскую заперта. Ты можешь ничего не бояться.
Но Вика обняла меня и прижалась