Часы Цубриггена. Безликий. Елена Граменицкая
игрушку из бочки со смолой. Облако тут же растаяло, а с ним рассеялись и болотные миазмы.
– Мое полное имя Ганс-Христиан Цубригген! Чего изволите починить, господа, часы, барометр, музыкальную шкатулку, камеру – обскура или граммофон?
Человечек в серо-зеленом военном мундире, в галифе, заправленных в высокие кавалерийские сапоги, скинул с головы дурацкий котелок, вытянулся в струнку и приветственно щелкнул каблуками. Был он приятен лицом, глаза имел голубые, пронзительные, уши маленькие, нос аккуратный, курносый. Конопушки на щеках, вздернутый кончик носа, золотистый кудрявый чуб и изящное телосложение делали его похожим на Розу, но их родственная связь была сомнительна.
– Это на первый взгляд наш Христиан выглядит весельчаком и балагуром, – сказала Серафима, обращаясь к Аристарху, – но внешность его обманчива. Герр Цубригген воспитывался в протестантской семье, придерживался строгих правил, а последние годы жизни жил аскетом. Он снискал славу одного из лучших часовых мастеров кантона, имел собственную лавку на окраине городка Сент Имье, круг постоянных клиентов и заказчиков, и если бы не встреча с тайными агентами французской жандармерии, Ганс-Христиан прожил бы долгую, но несчастливую жизнь. Будучи справедливым и человеколюбивым от природы, он примкнул к анархистам, с той поры в нем боролись две страсти – роковая любовь и желание спасти человечество. Поэтому на его правой руке потрепанная перевязь с буквой «А» на фоне круга.
– То ли сказочник, то ли анархист, – буркнул Аристарх, – то ли военный, то ли штатский? Ты кто такой будешь, любезный Ганс-Христиан?
– Риттмейстер швейцарской гвардии в запасе, служил наемником в Римской республике, в мирное время мастерил сложные механизмы, состоял в гильдии часовщиков Юра, был лучшим мастером Часовой долины, а котелок этот достался от фараона, что выследил меня в 1877 году, избил до полусмерти и бросил подыхать в болоте недалеко от местечка Сен Блез. За отсутствием форменной фуражки ношу на голове это недоразумение. А за что спросите, убили меня? Потому что мы, юрские часовщики на годовщину дня Парижской коммуны с красным знаменем по городу шли. Потому что анархия – мать порядка! Потому что не будет насилия человека человеком!
– Митинговать не надо, мил человек, мы тебя за другим позвали, – оборвала его идейный порыв Серафима. – Возьми стул и располагайся. Ответишь честно на пару вопросов, получишь помощь, про болото свое забудешь. Надоело, поди, жаб да тритонов кормить?
– Истинный крест, матушка, невмоготу уже, – ответил часовщик, присаживаясь напротив, – спрашивайте, как на духу ответствую.
– Что не так с твоими часами, Ганс-Христиан?
Замерзшая Роза. Рассказ Ганса-Христиана
«Она была похожа на бутон пробуждающейся розы, сорта Комтесс де Прованс, кремово-розовый, с нежными коралловыми прожилками, идущими от сердца к кончикам лепестков. Она стояла у лавочки с деревянными часами, что привозят к нам ремесленники из Шварцвальда