Дом окнами в полночь. Исповедальный роман. Валерий Морозов
«Не скажу, что я красива, / Просто сим-патич-на-я!» Да! А чего? Метр восемьдесят два, чёрная шевелюра, улыбка с плаката стоматолога. Сам себя не похвалишь… Впрочем, довольно.
Медленно ступая и скользя ладонью по перилам этой изумительной лестницы, я спустился на первый этаж. Хадича уже ждала моего появления. Неслышно проминая вездесущие ковры, мы прошли в соседнюю комнату. Добрая половина орехового стола, рассчитанного на шесть персон, была заставлена национальными яствами.
– Прошу к столу, уважаемый Олег! – Хадича улыбалась, глядя на моё вытянувшееся от изумления лицо. – Давай я познакомлю тебя с нашими закусками. Начинай ужин с этого салата. Он называется «Ачичук», но, будь осторожен, там присутствует перец чили и уксус. Вот в этой широкой деревянной тарелке овощная нарезка на курте, растворенной кисломолочке, – «Курутоб». А основное блюдо, – она доставала из мантышницы источающие пар и похожие на огромные пельмени манты из баранины, – таджикский «Хушан». Такого блюда ты не пробовал наверняка. Ну, плов ты знаешь. Его хорошо с барбарисовым морсом.
И обязательно отведай этого сладчайшего арбуза. Уникальный богарный сорт. Выращивается только на высокогорье. Двухметровыми корнями он вытягивает из почвы все полезные минералы. В России такого не купишь.
Гора лепёшек на резном подносе, порезанная изящными дольками дыня, ваза с разноцветным виноградом, охапка пряной свежей зелени. Два кувшина с напитками и причудливая расписная кукла посреди стола. Перехватив мой вопросительный взгляд, Хадича взяла куклу за макушку и подняла. Под широким вышитым подолом оказался большой керамический чайник, перевитый национальным прорезным орнаментом.
– Чай, – просто сказала хозяйка и опустила куклу на место, – зелёный чай. А это чойникпушан. Грелка. Чтобы не остывал.
Над всем этим роскошеством невидимой пеленой струился смешанный запах специй: лавр, базилик, чеснок, молотая зира, что-то ещё… С ужасом вспомнилось, что у восточных народов в ходу старинный обычай – чтобы проявить уважение к хозяевам, есть нужно много и еду бесконечно нахваливать. Заглядывая домоправительнице в глаза и кивая в сторону стола, я с мольбой сложил ладони у груди:
– Хадича, смилуйтесь…
– Сколько сможешь, – отрезала та и, уходя, улыбнулась загадочно. – Приятного аппетита!
После вагонно-ресторанной котлеты в районе позднего завтрака во рту не было и маковой росинки. Я оставил гостевое жеманство, перекрестился и «пустил тройку под гору»! Дома ешь, что хочешь, а в гостях, что велят!
Уплетая эти «разносолы», совсем не соблюдал очерёдности, потому как вкусным оказалось всё без исключений. Жмурясь от удовольствия и урча, как котяра, надкусывал манты, отирая салфеткой с подбородка горячий мясной бульон. Пожар и палево во рту от перца заливал ледяным виноградным соком из слезящегося хрустального кувшина. Чуть не до локтя облизал руки, пробуя есть плов по местным обычаям, щепотью. Потрескивало за ушами,