Бродяги Севера (сборник). Джеймс Кервуд
же в нем заговорила еще и амбиция, которую, как ему казалось, было легко удовлетворить, а именно – выбить спесь из представителя его же собственной породы. То же чувство, казалось, испытывал и Мики. При обыкновенных условиях он немедленно пустился бы в драку и прежде, чем Нива решился бы выступить сам, он уже подскочил бы к бессовестному браконьеру и вцепился бы ему в горло. Но сейчас что-то осаживало его назад, и Нива бросился на ничего не подозревавшего врага и, как молот, ударил его своим телом прямо по ребрам.
Полный удивления, со ртом, набитым ягодами, несчастный, почувствовав на себе силу удара Нивы, покатился, как туго набитый мешок. И прежде чем он смог что-нибудь сообразить, – а ягоды в это время потоком сыпались у него изо рта прямо на землю, – Нива схватил его за горло – и потеха началась. Сцепившись между собою всеми восемью ногами и стараясь действовать ими вовсю, оба дуэлянта катались по земле, сжимая друг друга в объятиях и стараясь задавить один другого, вертясь при этом, как две обезумевшие мельницы. Для Мики было почти невозможно понять, кто из них был в худшем положении – Нива или молодой незнакомец; по крайней мере с три или четыре минуты он находился в сомнении.
Затем он услышал голос Нивы. Он был чуть-чуть слышен, но Мики безошибочно угадал в нем звук тяжкой боли.
Тогда он подскочил к медведю и схватил его за ухо. Это была свирепая, ужасная хватка. Сам отец Нивы при подобных обстоятельствах громко завизжал бы от боли. И молодой медведь завыл в агонии во весь свой голос. Он забыл обо всем на свете, кроме ужаса и боли от этого нового для него существа, которое вцепилось ему в ухо, и воздух наполнился его отчаянными воплями. И Нива понял, что за него вступился Мики. Он высвободился из-под своего обидчика и сделал это как раз вовремя. Потому что снизу, как рассвирепевший бык, уже неслась на помощь к своему верзиле-сынку его мать. Нива успел увернуться от нее в сторону, как мячик, когда она со всего размаха на него замахнулась. Потеряв даром удар, старая медведица в крайнем возбуждении бросилась к своему вопившему от боли детенышу. Повиснув радостно на своей жертве, Мики позабыл о всякой опасности, пока медведица не принялась отдельно и за него. Он заметил ее только тогда, когда она опустила на него свою тяжелую, как деревянное бревно, переднюю лапу. Он увернулся; направленный на него удар пришелся как раз по башке ее же собственному сыну с такой силой, что это сбило его с ног, и он, как футбольный мяч, отлетел на двадцать аршин в сторону и покатился вниз к ручью.
Мики не ожидал дальнейших результатов борьбы. Быстро, как стрела, он уже бежал вслед за Нивой через смородинную чащу вдоль ручья. Они вместе выбрались на равнину и добрые десять минут мчались без оглядки неведомо куда, боясь обернуться назад. А когда наконец они решились на это, то смородина от них была уже за тридевять земель. От усталости Нива высунул красный язык, и он болтался у него, как тряпка. Он весь был исцарапан и измазан кровью; вырванная шерсть клочьями висела по всему телу. Когда он посмотрел