Собор Парижской Богоматери (сборник). Виктор Гюго
на углу улицы, кусок прекрасной мостовой Филиппа Августа, великолепную, вымощенную плитами и предназначавшуюся для всадников дорожку посередине улицы, так плохо замененную в шестнадцатом веке жалким булыжником, называвшимся мостовою Лиги. После этого глаз зрителя проникал внутрь какого-нибудь двора позади дома и останавливался на одной из тех сквозных башенок, пристроенных ко входу в дом, образец которых можно видеть еще и теперь на улице Бурдонне. Наконец, направо от Святой часовни, на западной стороне, у самой воды, виднелась группа башен Дворца правосудия. Деревья королевских садов, покрывавших западную оконечность острова Сите, маскировали островок Перевозчика. Что же касается реки, то с башен собора Парижской Богоматери ее совсем не было видно ни с какой стороны: она исчезала под мостами, а мосты скрывались под домами.
Если, пробежав по этим мостам с домами, кровли которых зеленели от плесени, преждевременно нараставшей от водяных испарений, взгляд зрителя направлялся влево, к Университету, то прежде всего он останавливался на широком и низком снопе башен. Это был Пти-Шатлэ, широко зиявшие ворота которого словно поглощали часть Малого моста. Если же взгляд устремлялся на берег, то во всю длину с востока на запад, от Ла Турнель до Нельской башни, он видел линию домов с лепными украшениями, с цветными оконными стеклами, с нависшими друг над другом ярусами; видел бесконечные извилины владений буржуазии, часто пересекаемых какою-нибудь улицей или задеваемых фасадом или углом громадного каменного особняка, бесцеремонно расползшегося со всеми своими дворами и садами, корпусами и флигелями в ширину и в длину, среди массы сжатых, теснившихся друг к другу домов, как важный барин в толпе простолюдинов. Таких особняков на берегу было пять или шесть; они начинались особняком де Лорен, разделявшим с бернардинцами громадное, обведенное оградой пространство по соседству с Турнель, и кончались особняком де Нель, главная башня которого служила рубежом Парижа, а остроконечные кровли пользовались привилегией ежегодно в продолжение трех месяцев подряд своими черными треугольниками застилать багряный диск заходящего солнца.
На этом берегу Сены торговля была развита меньше, чем на противоположном, здесь толпилось и шумело больше учащихся, чем ремесленников. Набережной, в настоящем смысле этого слова, можно было считать только пространство от моста Святого Михаила до Нельской башни, остальная же часть берега Сены или представлялась голой песчаной полосой, как по ту сторону владения бернардинцев, или была покрыта скопищем домов, стоявших у самой воды, как, например, между обоими мостами. Здесь стоял вечный гвалт прачек; с утра до вечера, полоща белье вдоль реки, они неумолчно болтали, кричали и пели так же, как и в наши дни. Париж и в те времена был таким же веселым.
Университетская сторона представлялась глазам сплоченною массою. Она была из конца в конец однородным целым. Тысячи ее остроконечных, примыкавших одна