И в печали, и в радости. Марина Макущенко
чем…
– Более чем раньше близко?
– Э… Вы что-то до этого спрашивали? – Он что, только что флиртовал?! Я, правда, услышала игривость в голосе?
Нет, я – параноик. Они просто веселые, и им хорошо. Вот они и со мной делятся. А, вспомнила! Вот почему я начала о них думать. Все началось с мысли, что оба они – родственно уравновешенны. Это мне нравится и удивляет. Почему ребенок такой? А может, мама есть? Может, она – приходящая мама? Или живет в другой стране? Или, как я, не вылазит из командировок?
Юра засмеялся.
– В мультике был такой персонаж, как вы. Мальчик. Он все время в облаках витал.
– О, это мое любимое занятие. Извините, я приземляюсь. Ну что, вы сделали заказ?
– Мы пытаемся. Мы будем пирожное, которое не похоже на картошку, а больше на батон, и тирамису, которое похоже на желе. Выбор за вами.
– Я буду что-нибудь с вишнями. Похожее на что угодно, главное, чтобы с вишнями.
– Тут таких несколько. Рекомендую вот это, мне очень понравилось.
Откуда-то вынырнула официантка.
– Добрый вечер. Меня зовут Надя, я буду обслуживать ваш столик. Вы готовы сделать заказ?
– Да? – Юре она почему-то не понравилась. – Раньше нужно было подходить к витрине.
– У нас изменились правила. Все для удобства клиентов! – отрапортовала девушка заученную фразу.
Юра посмотрел на нее так, будто у него было особое мнение насчет того, что удобно клиентам. А я его понимаю! Мне бы тоже не нравилось, чтобы на меня так откровенно таращились и при этом, столь безвкусно заигрывали. Официантка меня в упор не замечала: пристально смотрела на Юру, прикусывала губу и уточняла, любит ли он клубнику.
И тут произошло что-то…
– Если вы привыкли сами выбирать, я отведу вас к полкам. Пойдем, мальчик, ты выберешь то, что тебе понравится, а папа за все заплатит потом.
Она попыталась взять Мишу за руку. Наверное, даже взяла, потому что он так дернулся, как будто из капкана вырывался. Со звоном опрокинулась фарфоровая вазочка. Мгновение – и я увидела, как рушится покой! Это была паника. Мальчик, с ужасом оглядываясь на девушку Надю, перевалился через край стула, убежал за спину Юры, и больше я его видеть не могла. Он испугался. Чего?
– Не трогайте ребенка! – «Юра ее сейчас порвет».
– Извините… Я просто взяла его за руку, хотела отвести. Это ж рядом… – промямлила та.
Шум привлек внимание ее коллег. Они наблюдали за нами. Надю, наверное, отчитают за конфликт, но она не виновата. Я видела, что так делают в детских магазинах. Берут детей за руку, подводят к полкам с игрушками и все показывают. Может, она его чем-то уколола? Я посмотрела на ее ногти: нарощенные и красные. Да ты не Надя, ты – Круэлла! Такие и меня пугают. Но все же не настолько сильно. И Миша же любит красный…
– А вот единственное, что мне здесь не нравилось, – это вазочка. По-моему, с ее исчезновением стало уютнее, – сказала я честно.
Юра вздохнул, встал и отодвинул стул, взял Мишу на руки. Тот обнял его, уткнулся ему в шею.
– Сейчас