Акакий Акакиевич. Леонид Левинзон
ну и рожа… Похоже на базофильную зернистость! – объявил радостно.
– Что-что?
– Между прочим, пора уже голову на плечах иметь и не встревать, куда не следует, – сухо отметила Люба.
– Кого это ты хочешь запугать, ста-рос-та? – возмутился Клёпин. – Мишка, выдай ей профнепригодность! Хотя нет, пусть лучше пойдёт и сдаст РОЭ. И не в час, а в сутки.
– Хоть что-то усвоил за три года…
– Ну уж нет, снижение интеллекта налицо, – засмеялась Надя.
Клёпин нахмурился:
– Не плюйте в колодец, а то вылетит, не поймаешь…
– Это у тебя-то вылетит? На что намекаете, парниша?
– Хватит, хватит! – заволновался Лев. – Семинар с минуты на минуту!
– Подумаешь, зернистость…
На третьем курсе начался предмет, более приличествующий организаторам здравоохранения: общая гигиена. Мишка приуныл – выбранная наугад дорога явно вела не в ту сторону. Ещё на третьем курсе они потеряли сразу двух человек: неоднозначного Костю Шпагина и тихую Тоню Кравченко. Костя по случаю женитьбы взял академотпуск, перед этим выпросив у Маши Бододкиной конспект по фармакологии. А вернул только обложку с припиской: «Извини, конспект сгорел…» По этому поводу Клёпин Машу доводил месяц, всё удивлялся:
– Странно, рукописи не горят, а твоя сгорела! Ты это можешь объяснить?
Тоню же отчислили по неуспеваемости. И на третьем же курсе произошло событие, которым Мишка впоследствии гордился всю жизнь.
В один из дней он опоздал на лекцию на военной кафедре. Происшествие само по себе очень неприятное, учитывая личность Семенюка. Примчался, а дверь закрыта. Мишка согнулся и в замочную скважину начал печально обозревать недоступные ему окрестности: тишина, затылки, опять тишина. Что-то лектора не видно… Где же Семенюк? Нету?! И тут на Мишку снизошло озарение: он тихонечко открыл дверь и со всей силы заорал:
– Встать!!!
Весь поток в триста человек поднялся. А Мишка под немедленно начавшийся и с каждой секундой усиливающийся смех спокойно прошёл на первое сиденье.
– Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Красноармейская…»
– Миша, Миша…
Мишка оглянулся – к нему подходила Тоня Кравченко. Бледное, усталое лицо, измученные глаза.
– Тоня, привет!
– Как вы, Миша?
– Да ничего, учимся… – Мишка понял, что ляпнул что-то не то, и запнулся. – Как ты?
– Работаю. На прядильно-ниточном комбинате. Общежитие дали. Я ведь там и раньше смены делала. Понимаешь, – Тоня покраснела, – я ведь не успевала не потому, что… Я вообще всё на лету хватаю, просто я одна, приходилось столько тянуть, не высыпалась, уставала очень. Я опять поступлю, вот увидишь!
– Конечно, Тоня.
– Ты передай всем привет, ладно?
– Ладно.
Началась сессия. Для фармакологии выделили семь дней и Мишка, очень боясь провалиться, с раннего утра уходил в библиотеку, возвращаясь домой затемно. Чтобы бороться