Акакий Акакиевич. Леонид Левинзон
вытащив ноги из каяка и подняв из воды голову, первое, что он увидел, это победно стоявшего быка.
– Ну, ты! – изумлённо сказал Мишка.
Бык грозно молчал. Потом развернулся и с видом героя не спеша побрёл к своим коровам. Мишка, зацепив рукой каяк, чтобы не уплыл, тихо подгрёб к берегу, торопясь, засунул ноги внутрь… Бык посмотрел назад. Видимо, от ярости у быка потемнело в глазах, с такой скоростью он бросился в атаку. Мишка лихорадочно загрёб веслом и опять перевернулся. Отплевавшись, закричал:
– Дурак! Да не нужны мне твои коровы!
Но весь вид быка, неподвижно застывшего у самой кромки воды, свидетельствовал об очень серьёзных подозрениях на этот счёт.
– Му! – глухо, не допуская возражений, сказал бык.
– Пойми, я ведь сесть могу только на мелководье!
– Му!
Весь промокший и продрогший Мишка, чуть не плача, успокоил себя:
– Зато искупался, и вообще я должен быть польщён. Нет, ну что за день!
Зашагал по грудь в воде, толкая впереди лодку. Бык неотступно шёл по берегу.
Наконец за какими-то кустиками Мишка с трудом сел в свой каяк и, очень осторожно действуя веслом, отправился восвояси.
Со всех расстройств он опоздал на экзамен по патофизиологии, а это означало автоматический неуд и пересдачу летом. От такой новости Мишка совсем было захандрил, и тут к нему пришла в голову гениальная идея пойти сдавать патофизиологию с другой группой.
Рассудил он так: беру билет, если окажется плохой, то говорю, что ошибся и пришёл не в тот день. Если билет хороший, сажусь и готовлюсь.
Принимал экзамен Сеньор Жофрей, прозванный так за хромоту, маленький строгий человечек. Он долго елозил пальцем по списку двадцать третьей группы:
– Кац, Кац, не вижу…
– Как это! – ахнул Мишка. – Неужели забыли вписать! Быть того не может!
Жофрей задумчиво почесал кончик носа. Мишка изобразил волнение.
– Ладно. Кац, вы говорите?
– Кац.
– Берите билет, Кац.
И чуть погодя своей красивой ручкой аккуратно вывел: Кац Михаил – билет номер пять.
Студентов отправляют в колхоз, и Мишку тоже. Холодно, дождливо – октябрь, Сергея с Надей нет, вообще никого из группы нет, но большое дело делает Михаил – помогает колхозникам, ведь картофель на полях пропадает.
Устроили Михаила на нары, выдали подушку, одеяло, показали, где столовая. Всё: пальцы мёрзнут, вода по утрам ледяная, в столовой на завтрак – силос и компот, в обед суп и силос, ужин – силос и компот. Вот так: встать, наскоро помыться, доковырять несъедобную кашу – и в поле на грядки. Сверху дождик моросит, ящики уже кончились, и до обеда добрых четыре часа. Хорошо, Жофрей рядом крутится, и чтобы подбодрить, по своему предмету задаёт хитрые вопросы на сообразиловку. До вечера дожили – костры, печёная картошка, песенки…
– Созрели вишни в саду у дяди Вани, у дяди Вани са-азрели вишни…
Вот только соседи по избе попались мерзкие – наглец