Апофис 2068. Наталья Николаевна Тушина
с отходами от зловонных переполненных мусорных контейнеров.
Марк разговаривал с кем-то через мобильный имплант. Мы остановились у главного входа многопрофильной больницы.
Вдруг он махнул рукой Путнику и отключил гарнитуру:
– Нужно подъехать к запасному выходу. Здесь, через главный холл, наше оборудование не пройдет. Он у них весь заставлен. Там пункт пропуска и бактерицидные установки, так они еще туда бокс первичного приема пристроили. Поворачивай вон туда!
Мы завернули за угол.
– Да уж, далековато от крыльца. Хорошо, грузового андроида взяли, – Мишка спрыгнул с подножки медкара, и под его тяжелыми ботинками захрустел асфальт.
К запасному выходу вела длинная узкая дорожка. А вот широкий подъезд к этому корпусу больницы перегородили когда-то давно бетонным бордюром, чтобы частные кары посетителей не могли проехать в больничный сквер. О нем напоминали заросшие клумбы и несколько прогнивших лавочек, расположенных вокруг безрукой скульптуры с отбитым лицом.
– Выгружаемся, – скомандовал Марк. – Анди, за мной.
Я активировала погрузочного робота, чтобы переместить стационарные диагностические медицинские системы. Остальные катили тюки с перевязочным материалом и коробки с лекарствами на раскладных тележках.
Мы с Марком прошли через хозяйственный ангар в главный корпус. Внутри – больничные коридоры в мраморе, пластиковые и железные двери, персонал в защите. Ускоряя шаг, я направилась в диагностический кабинет. Быстрее бы закончить работу и вернуться в медкар.
Санитарка в стареньком защитном костюме отмывала соседние кабинеты. Увидев меня и грузового андроида, она стряхнула с рук в толстых перчатках воду и с любопытством заглянула ко мне.
– Дай вам Бог здоровья, милая, привезли всего… Может, с вашей помощью мы поборемся еще, а то люди-то мрут как мухи. Чем мы только мать-природу прогневили?
Я выползла на четвереньках из-за аппарата МРТ5 с отверткой в руке и, посмотрев на ее лицо, заметила лиловые пятна, которые не скрывала даже защитная маска.
– Что с вами? – сердце забилось сильнее, а мышцы напряглись, словно я готовилась к прыжку.
– Известно что. Болею я, вот думаю, проживу еще сколько. А сколько отмерено, надо доживать. Может, я на этом свете еще кому сгожусь, помогу, может, другим. Надо же перед Богом душу грешную свою отмаливать. Зачем последние дни на земле распылять впустую, раз могу еще двигаться. Для себя уже ничего не надо, лишь бы дочь с внучонком живы да здоровы были. Храни их Бог…
Она продолжала бубнить еще о чем-то и натирать двери ветошью с дезсредством, уже не глядя на меня.
Тело ее пробивали судороги: то плечо дернется, то опущенная рука задрожит. Как будто игрушка со старой батарейкой, то двигается, то заедает. И в тот момент, когда она замирала, нечто противоестественное выглядывало из ее глазниц. Холод пробежал по моей спине.
В гарнитуре раздался голос Марка, он ждал меня. Я кинулась к выходу,
МРТ – магнитно-резонансная томография.