Гиперпанк Безза… Книга первая. Игорь Анатольевич Сотников
им, не им и самим собой. Что зрительно и случилось, падла, немедленно и независимо от порядка хода мысли, жизни и причинно-следственных связей и подходов к такому роду, виду, цели действий, со своими квази последствиями, следствиями и промежуточными завершениями в набросах сиквела, а для размашисто мыслящих, то и в триквеле.
А если быть ближе к тому, к чему не хочется быть настолько близко, чтобы всё это тебя буквально касалось, а на расстоянии быть к нему в самый раз, то зашедший в двери забегаловки олдбой, как только осмотрелся по сторонам, затем задержался своим взглядом на вывеске на входе: «Уже завтра может сделать вчера сегодня. Смотри не задержись в сегодня вчера!», являющуюся перефразированием одной мысленной реальности, взятой в качестве триггера для нынешнего направления движения сознания масс в свой прогресс, где отстать забвению смерти подобно (Что есть смерть? Полное вычёркивание тебя из информационных упоминаний. И этого никто кто в тренде не хочет), и заодно позиционирующей владельцев этого заведения, как людей с прогрессивными взглядами, политически грамотными и знающим толк в продвижении своего продукта в массы, используя для этого не только конъюнктуру рынка, но и её политическую составляющую, и будучи в этой отстранённости от проходящего мимо информационного потока, и столкнулся с противонаправленно движущим лицом этой реальности в виде другой сущности олдбоя – его плеча.
Ну а всякое вмешательство в личное жизненное пространство, а тем более так сконцентрировано на самоволии, эгоцентризме и мазохизме, некорректно, недопустимо и атас. И зашедший олдбой немедленно реагирует на то, как себя решил позиционировать тот, кто не соизволит быть в курсе того, что он отвлечённо себя чувствует и ему до этого никакого нет дела.
– Больше темноты. – Впившись взглядом в противника, процедил сквозь зубы олдбой. А тот недолго, а может вообще не думая, считая себя в самом себе быть правым во всём, явно идя на ещё больший не компромисс, немедленно отгрызает свой ответ. – Немного больше темноты. – На что вошедший олдбой, явно обладающий хорошим зрительным нервом и умеющий ориентироваться во временах суток, в календарях времён и насчёт природы он может с лихвой поговорить, нашёл бы что этому типажу из завтрашнего сегодняшнего вчера заметить, – дисперсия оболочки вашей целеустремлённости не считается с реалиями времени, – но он ранее заметил того, кто его ждал с вниманием к нему, и олдбой счёл за ненужное, быть скрупулёзно ответственным к этому типажу напротив.
И олдбой, выразительно выдав: «Мир-дверь-мяч», направился к столику ожидающего и внимательно в его сторону смотрящего человека.
– Это вы? – остановившись у столика с человеком отступником, задался вопросом Олдбой с неизвестным идентификационным именем для многих, но по нему сразу видно, что он Олдбой с большой буквы.
– Если это вы? – внимательно посмотрел на Олдбоя, с долей ехидства, так многозначительно и пространно ответил человек-отступник. Но Олдбоя на