Гиперпанк Безза… Книга первая. Игорь Анатольевич Сотников
с реальностью, как бы хотел того его собрат и сосед по столу, первый иерофант, только совсем недавно возведённый в столь высокий ранг высшего порядка значимости и посвящения.
И только тогда, когда второй, а по сути первый и более высокого порядка мудрости и зрелости иерофант, всегда смиренно и снисходительно принимающий вот такие потуги молодости бежать впереди телеги, расщепил на свои результирующие частности количественность пузырьков искраносного напитка из фужера, – всегда в итоге остаётся один, – и отставил на стол фужер, притронувшись к нему только умственно (а для этой зарядки для ума иерофантов и служат все эти напитки, за сотню тысяч инвалюты за бутылку), он посмотрел на своего собрата и соседа по столу, и с глубокой печалью во взгляде на то, что есть и осталось от этого мира, с которым им придётся уживаться и считаться, даёт свой многоходовый и смысловой ответ.
– Мир зашёл в тупик. – Задумчиво сказал второй иерофант, носящий сегодня имя Антидот (иерофант имеет множество сущностей и ипостасей, он является отражением сиюминутной необходимости и чаяний актуализации времени, и сейчас второй иерофант был востребован именно в таком качестве; что не значит, что у него нет основы его сознания – у второго иерофанта его основной номен крепился на сущности осознания имени Харибда), смотря в глубину тёмного зала перед собой. Немного понаблюдал за происходящим на сцене, где Дон продолжал отбиваться от требований, предъявляемых ему так для него не кстати, со стороны наиболее спешащих всё знать соклубников, сознающих себя как передовая мысль прогресса, да и добавил. – А вернее его апологеты.
А вот у его собеседника, первого и не столь зрелого как он иерофанта, носящего имя Сцилла, куда как более оптимизма в себе. – И что. – С сарказмом типа вопрошает Сцилла. – В первый раз что ли.
Антидот искоса посмотрел на Сцилла, и согласился с ним в свойственной себе манере не быть однозначно понятым. – Да нет. – Говорит Антидот и, повернувшись лицом к своему собеседнику, задаётся вопросом. – Но тут встаёт вопрос. Что дальше?
А Сцилла, видимо и не подумал, что ему сейчас придётся за всех отвечать через этот вопрос, как он всегда небезосновательно делал обобщения, и оттого он несколько растерялся под этим к себе обращением Антидота. Впрочем, Сцилла занял своё место в кругу избранных не из-за компромисса разума его составных единиц, иерофантов, а он умел находить правильные ответы на поставленные вопросы.
– И что дальше? – переспросил второй иерофант Сцилла Антидота, дав себя понять в том ключе, что он понял Антидота и его мысль в плане его желания самому сделать предложение миру, от которого тому сложно не отказаться. И Антидот согласился с таким своим пониманием Сцилла.
– Нужна не просто оздоровляющая, а взбадривающая мир идея. – Как всегда всё сложное просто решается, звучит и видится Антидоту. Чего недостаточно для Сцилла, ему нужны хоть какие-то подробности.
– И что на этот раз? – спрашивает