Жулик. Алексей Авшеров
напомнила. Не достигнув в очередной раз консенсуса в вопросах семьи и брака, Марина истерила.
‒ Ты думаешь я никому не нужна? Заблуждаешься! Когда ты ночью ломился, я не одна спала! – она зарыдала, но быстро взяла себя в руки: ‒ Прости. Это нервы. Наговорила бог знает, что. Не верь! Я просто замуж хочу и люблю тебя!
Осенью в «Клешне» я встретил Коровина – того самого дембеля. Допив пиво, мы освободили тару.
‒ Я слышал, ты с Блудовой трешься? – Серега ловко под столом разлил в кружки портвейн и продолжил: – Блядь она. Когда ты летом в дверь звонил, мы рядом лежали. Хотел посмотреть – она не пустила. «Ошибся кто-то, – говорит, – сам уйдет!» Извини!
То ли «Три семерки», то ли сказанное Коровиным ударило в голову. Простить дурацкое положение обманутого любовника я не мог и, расплатившись, не зная, что скажу или сделаю, поехал к ней.
Открыв дверь, Марина впустила меня.
– С кем накушался? Воняет за версту!
‒ Коровина встретил.
‒ Как Сережа? – улыбнулась она.
Блудова не смутилась, не побледнела, не испугалась. Насмешливое выражение ее лица говорило: «Мне глубоко наплевать, что он рассказал, и теперь ты все знаешь!»
Возбужденные вином части моего тела зажили самостоятельной жизнью. Правая рука взлетела и звонкой пощечиной сильно ударила шлюху по лицу. Она вскрикнула и, присев, закрыла голову руками. «Прибил!» – не дожидаясь лифта, я бросился вниз по лестнице, выскочил из подъезда и побежал прочь.
Как и год назад, снова ждал звонка ее папы, ментов или кого-то еще грозного и скандального. Измучившись неизвестностью, попросил товарища под видом поклонника позвонить ей.
‒ Кокетничает, веселая! – успокоил он.
‒ Обошлось, порок неистребим! ‒ облегченно выдохнул я и поехал на рандеву с Касацкой.
Пройдут годы. Блудова пару раз выйдет замуж, родит дочь и будет пополнять инстаграмм фотками с очередного с юбилея.
Наташа составит выгодную партию с отпрыском директора завода, однако в 90-е разведется и уедет в Израиль к своим многочисленным родственникам
Глава 3
КРУТОЕ ПИКЕ
Наша студенческая жизнь проходила в праздности и разврате. Не утруждаясь учебой, не задумываясь, что будет дальше, мы отдыхали в меру своих возможностей. Немногие счастливчики, чья судьба определялась родительскими связями, превратили факультет в ярмарку тщеславия. Они одевались в валютной «Березке» и будущее свое знали. Остальные понимали, что халява вот-вот кончится, и бурно отгуливали самый длинный отпуск в жизни. Мрачные перспективы, как пузырьки в пивных кружках, растворялись в мозгах легко и непринужденно.
Приоритеты поменялись и в жизни. Фильмы о героях и комсомольцах сменили картины о пьяницах и неудачниках. Забегаловка «Пиночет» стала достойной альтернативой лекциям, а стакан портвейна на сеансе «Влюблен по собственному желанию» – хорошим тоном. Науку грызли только приезжие. Уехать в провинцию от московской колбасы они не хотели.
По