Богатырщина. Русские былины в пересказе Ильи Бояшова. Группа авторов
куньей шубой укрывается: ноги его подгибаются, руки не слушаются, и сказать ничего не может. Повсюду лежат мертвы люди. Те же, кто жив остался, бросились в ноги Муромцу:
– Избавь нас, Илья Иванович, от Соловьиного посвиста, от звериного окрика! Мы второй раз уже того лиха не выдержим.
Схватил тогда Илья злодея за сивый чуб, посадил в мешок и отвёз за киевские стены в чисто поле. Сказал там Муромец разбойнику:
– Не быть яду змеиному ключевой водой. Не стать ворону резвым соколом. Просил я тебя, Соловей, не свистать во всю свою Соловьиную силу. Уговаривал кричать вполсилы по-звериному. Не послушал меня, Одихмантьев сын! Полно тогда тебе, злодею, слезить отцов-матерей! Полно вдовить молодых жён, сиротать детей малых!
Сказав это, вытащил Илья богатырский меч – здесь Соловью и конец настал.
Три поездки Ильи Муромца
Сказал Муромец сам себе:
– Нет у меня ни жены, ни наследничка. Не для кого держать цветное платье, золотую казну. Нет, не поеду на дорогу, где богату быть. Не поеду и на дорогу, где женату быть. Взять себе молодую – да то чужда корысть; на белила-румяна будет молодая жёнка падка, с молодцами возьмётся перемигиваться, проситься вечерком за околицу. Не оставить такую, и самому пропасть! Взять же старую – на печи её держать, овчину накидывать, шубой укутывать, киселём кормить, на двор водить. Поеду-ка я на ту дорогу, где убиту быть.
Сказал так и поехал по первой дороге – только пыль закурилась. Бурушко его с горы на гору перескакивает, с холма на холм перепрыгивает, реки и озёра между ног пропускает. Возле самого Смоленска-города преградили Илье дорогу сорок тысяч разбойников.
Атаман их обрадовался:
– Вот так гость прямо в руки к нам пожаловал! Принимайтесь-ка поскорее, ребята, за молодца. Отбирайте у него цветное платье. Вытрясайте золотую казну. Уводите доброго коня.
Говорит Илья атаману:
– Видно, ты, атаман, совсем стар, видно, стал вовсе немощен. Где же ты, лунь седой, пень незрячий, цветное платье видывал? Нет у меня золотой казны, драгоценных камней, есть лишь добрый конь, а на том коне богатырское сёдлышко. Оно, атаман, не для красы, а для крепости, чтоб крепче сидеть было на нём наезднику. Есть ещё у коня тесмяная уздечка, а в той уздечке зашито по яхонту, и то не для красы, а для богатырской крепости. Да ещё у меня на головушке шеломчатый колпак под сорок пудов. И тот не для красы, а для ратной пахоты.
Атаман кричит подельникам:
– Долго мы дали выговаривать молодцу! Окружайте-ка вы, братцы, незваного гостя! Принимайтесь-ка поскорее за дело!
Скучно стало Илье. Снял он со своей головы шлем под сорок пудов да и взялся тем шлемом помахивать. Как в сторону махнёт – улочка. В другую – переулочек. Видят разбойники, беда пришла, побросали кистени и дубины, молят:
– Оставь нас хоть на семена!
Илья