Другая судьба. Эрик-Эмманюэль Шмитт
Ветти и победоносно ткнула его локтем, забыв о своих обычных изысканных манерах.
Гитлера охватило счастье.
– А когда он вернется?
– На той неделе.
– Что ж, передайте герру Фрицу Вальтеру, что заходил Адольф Гитлер и что я буду ждать его, как всегда, в среду в восемь утра.
– В доме номер двадцать два на улице Фельбер, – добавила Ветти, зардевшись оттого, что назвала свой пансион в таком престижном месте.
Служащий как будто смутился:
– Вы сказали, Фриц Вальтер?
– Да.
– Мне очень жаль, но я имел в виду Герхарда Вальтера.
– Значит, у него есть сын!
Служащий покраснел, как будто услышал непристойность.
– Нет, могу вас заверить, что у герра Вальтера нет детей.
– Но в конце концов, – вспылил Гитлер, – я каждую среду принимаю у себя герра Фрица Вальтера, который потом продает мои полотна здесь!
– А как вас зовут?
– Адольф Гитлер, – злобно повторил он служащему, который решительно ничего не хотел слушать.
Служащего это не смутило.
– Думаю, вы ошиблись, герр… Гитлер. Не сомневаюсь, что ваши работы представляют интерес, но могу вас заверить, что галерея Вальтера никогда не выставляла ваших произведений.
Не дожидаясь ответа, он отвернулся, раскрыл толстую книгу и сунул ее в руки Адольфу:
– Вот каталог за последние два года. Как видите…
Тут вступила возмущенная Ветти:
– Что вы несете, мой мальчик? Я сама видела герра Фрица Вальтера в моем доме каждую среду.
– В вашем доме? – насмешливо повторил служащий, окинув взглядом наряд Ветти от увенчанной перьями шляпы до ботинок на пуговках.
– Пошли, Ветти. Уйдем отсюда.
Они вышли за порог под сардонический смех хрустального колокольчика.
Подавленное молчание делало тяжелой их поступь.
Они шли без цели. Гитлер предпочитал молчать, чтобы не разъяснять эту тайну. Тяжелое бремя навалилось ему на плечи. Он был растерян, ошеломлен. Когда в его мозгу рождались гипотезы, вырисовывался обман, жертвой которого он стал, ему становилось так больно, что он тотчас переставал думать: уж лучше полная оторопь, чем многочисленные уколы догадок.
Они вышли на Пратер.
Ветти устала, пожаловалась на боль в ногах и предложила передохнуть в каком-нибудь кафе. Гитлер боялся, что за столиком придется о чем-нибудь разговаривать.
Вдруг… он решил, что ему померещилось. Поморгал, чтобы убедиться, что это не сон. Нет, все было правдой. В пятидесяти метрах дальше по бульвару Фриц Вальтер, в своем неизменном каракулевом пальто, окликал прохожих, предлагая им разложенные на скамейке картины. Повинуясь рефлексу, Гитлер схватил Ветти за руку, развернул ее и втолкнул в первое попавшееся кафе. Что бы там ни было, она не должна этого видеть.
За двумя чашками дымящегося шоколада он сказал, что ей нельзя так надолго оставлять пансион без присмотра, а ему нужно подумать, он придет позже. Он проводил ее – почти донес – до трамвая и пошел