Избранные вещи. Алексей Борисович Черных
не открывая глаз,
Чтоб не увидеть, как
Беглец промчится мимо нас.
И в руки ему флаг.
* * *
Всех голых королей не переубедить –
Им переубежденье не желанно.
Но самосохранения инстинкта прыть
Когда-нибудь отринет их жеманность.
Когда-нибудь застанет их лихой пожар,
Иль как-то в час прогулки по предместью
За голый зад укусит пёс, или комар
Устроит пир на непотребном месте.
И может быть, тогда они поймут,
Что с голым задом… не совсем удобно.
Но переубеждаться – этот тяжкий труд –
Не каждому по силам, безусловно.
Ко Дню поэзии
Вот каких только праздников нет!
И сегодня у нас – День поэзии.
Чтоб напиться по праву поэт
Мог мальвазией (иль магнезией?)
Ведь поэты возвышены так,
Что они даже пи́сать не писают.
Каждый первый из них – чудак
Со своей личной музою-кисою.
Настоящий поэт не ест –
Он подпитывается энергией
Из каких-то возвышенных мест,
Находясь с богами в сине́ргии.
Настоящий поэт не груб –
Он изящен в своей куртуазности.
Потребляет не ке́тчуп – кетчу́п,
В ударениях знаючи частности.
В общем, он – не от мира сего,
Он – творец с бесконечной фантазией…
Ну, вы поняли сущность его?
Всё?
Жена, подавай мальвазию!
* * *
Будто бы сила какая-то вытерла
С неба астральный узор –
Всё, что гореть там должно, точно вымерло,
Кончился люминофор.
Только Венера, лучистая, яркая,
Чистая, словно слеза,
Портит не к месту собой как помаркою
Угольные небеса.
* * *
Их драконы многоголовее,
Пострашнее, но сутью вшивее.
И твердят о свободословии,
Но выходит – свободолживие.
Хайли лайкли не подтверждённые,
Утверждения голословные.
Это всё бездной ада рождённое,
С сатанинскою родословною.
* * *
В заржавленных доспехах
Заржавленный герой,
Кичась своим успехом,
Над бездною сырой,
Стоял, маша ретиво
Зазубренным мечом,
Не видя перспективы
Свержения в пролом.
И вот в момент какой-то
Грунт съехал из-под ног,
И ржавый рыцарь бойко
Пал в адовый чертог.
И долго-долго эхом
Помноженный стократ
Был слышен лязг доспехов
И истеричный мат.
* * *
Когда мечтаем мы о чём-то там,
То не задумываемся,
Что мир – не только эта комната
И даже не планета вся:
Клубкообразное сплетение
Людских судеб, чужих пространств,
Истолкований, разночтения
Произошедших