Эти бурные чувства. Хлоя Гонг
глаза. Он говорил на местном диалекте еще лучше, чем она сама, а ведь ее наставник общался с ней исключительно по-шанхайски, чтобы она не забыла свой родной говор.
Она тогда сжала шарик в кулаке.
– А теперь он стал моим.
Сейчас ей было почти странно вспоминать, как Рома вздрогнул, когда она заговорила по-русски без малейшего акцента. И наморщил лоб.
– Это нечестно. – Он продолжал говорить по-шанхайски.
– Что с возу упало, то пропало. – Джульетта по-прежнему говорила по-русски.
– Хорошо. – Он наконец заговорил на своем родном языке. – Тогда давай сыграем. Если выиграешь ты, то шарик останется у тебя, а если я, то ты мне его отдашь.
Джульетта проиграла и без особой охоты отдала ему шарик. Но Рома затеял эту игру не просто так. И, когда она повернулась, чтобы уйти, взял ее за руку.
– Я бываю здесь каждый день в это время, – сказал он. – Так что мы сможем поиграть в шарики еще не раз.
Джульетта, смеясь, высвободила руку.
– Вот увидишь, – крикнула она ему, оглянувшись, – я выиграю у тебя все.
Только потом она узнала, что этот парнишка не кто иной, как Рома Монтеков, сын ее злейшего врага. Но она все равно возвращалась сюда к нему, мня себя умной, мня себя искушенной. Несколько месяцев они флиртовали и притворялись, и балансировали на грани между дружбой и враждой. Каждый знал, кто его товарищ по играм, но ни она, ни он в этом не признавались, стараясь что-то получить от этой дружбы. Но они вели себя неосторожно, увязая все глубже и не осознавая того.
Катая шарики по неровной земле, они были просто Ромой и Джульеттой, а не Романом Монтековым и Джульеттой Цай, наследниками двух соперничающих банд. Они были веселыми подростками, радующимися тому, что теперь у них есть друг, понимающий желание на время стать кем-то другим.
Они полюбили друг друга. По крайней мере Джульетте казалось, что это так.
Она ахнула, когда он дернул ее за руку, чтобы остановить. Она так задумалась, что чуть не столкнулась с припарковавшимся рикшей. Рома рывком оттащил ее назад, и она машинально подняла взгляд и посмотрела в его холодные настороженные глаза.
– Пусти, – прошипела она, выдернув руку. – Больница уже рядом. Мы почти пришли.
Она торопливо шла вперед, чувствуя, как горит ее локоть там, где он коснулся ее. Рома шел следом, держась так, что непосвященный счел бы простым совпадением то, что Роман Монтеков и Джульетта Цай идут рядом, а может быть, вообще не узнал бы ни его, ни ее.
Впереди показалось огромное здание больницы. Арсенал-роуд, 17.
– Это здесь, – холодно уронила она.
Это была та самая больница, куда после взрыва привезли тела их слуг.
– Не поднимай головы.
Но вместо этого он нарочно поднял прищуренные глаза и нахмурился, как будто почувствовав что-то по дрожи в ее голосе. Но это, разумеется, было не так – он не мог ничего почувствовать. Она посмотрела на него, стоящего как ни в чем не бывало, и в ней вспыхнула ярость. Надо полагать,