Черный Оборотень и другие ужасные истории. Ольга Дзюба

      «Ну, не совсем», – Витя повел ухом.

      «И что, у всех такие книжки?»

      «У всех. Понимаешь, их обычно родители дают своим детям. А тебе дать некому, так что моя мама сказала, что это должен сделать я. Раз ты – мой друг».

      «А где берут эти книги?» – спросил я. Действительно, что-то в нашей школьной библиотеке таких книг я не видел. Да и вообще – представить, что в обычной типографии можно отпечатать книгу, в которой текст меняется каждый день…

      «Не знаю. Это взрослые их где-то достают, – пожал Витя плечами. – У взрослых своя жизнь здесь. Они в другой части Леса. Но ты хотел спросить о чем-то еще, ведь так?»

      И тут я вспомнил, что меня мучило со вчерашнего вечера. Если Волком можно стать, только если им родился, значит, мои родители или хотя бы один из них, как у Вити, должны быть Волками. Но тогда почему мне никто ничего не сказал? Почему я обо всем узнал, в общем-то, случайно?!

      Похоже, Витя умел мысли читать, потому что сразу заговорил. Я даже не успел рта раскрыть.

      «Ты знаешь, и мне непонятно, откуда ты. Мама тоже не знает твоих родителей. Скорее всего, они не из нашей Стаи».

      «Тогда как так получилось? – подался я вперед. – А может быть, это какая-то такая штука… ну, как вирус? Вот гриппом болеют, а я этим заразился. А может, мне переливание крови когда-то делали и от ваших, то есть от наших, кровь перелили? А?»

      Витя покачал головой:

      «Нет, этого не может быть. Если бы это было так просто, то все человечество давно было бы в Стае. Мама говорит, что…»

      «Что?» – подхватил я.

      Но Витя промолчал и отвернулся. Он посмотрел на выход из пещеры, потом на меня.

      «Пойдем, – поднялся он. – Скоро по домам. Здесь мы не можем находиться долго, только несколько часов ночью. Так что пора».

      «Нет, погоди, – я тоже встал. – Что говорит твоя мама?»

      Витя молчал. Я не умел еще понимать выражение волчьей морды, но мне показалось, вернее, я почувствовал, что он о чем-то проговорился и теперь не хочет продолжать. Но я должен был знать, что он хотел мне сказать. И я имел на это право! Ведь это касалось меня.

      «Ну, говори!» – потребовал я.

      Витя еще помедлил немного, потом нехотя произнес:

      «Мама говорит, что, может быть, ты приемный».

      Меня как током ударило.

      «Не может быть! – закричал я. – Я родной! Ты все врешь!»

      Я выскочил из пещеры и зажмурился. Прямо передо мной во весь горизонт всходило солнце. Огромное, неправдоподобное, алое солнце. Витя бежал следом за мной и пытался что-то сказать, но я не хотел его слушать. Я бросился прочь, по кустам, по степи, куда глаза глядят. Бежал, пока сил хватило. А когда солнце вышло почти наполовину, у меня закружилась голова, и я потерял сознание…